"Nik Держ. Сто лет безналом" - читать интересную книгу автора

Неожиданно рядом раздался сиплый кашель. Хряк быстро обернулся. Шаркая
по полу немощными ногами, к ним двигался Старый. В этом году старику
исполнилось семьдесят шесть лет. Хряк до сих пор недоумевал, как деду
удалось столько протянуть. По идее такую труху не должны держать на
"строгаче",[26] но о Старом, по всей видимости, забыли. Да и сам дед, больше
полжизни положивший на лагеря и тюрьмы, хотел умереть здесь. В прошлом
авторитетный вор, имевший довольно-таки солидный вес в блатной иерархии,
сейчас больше походил на брюзгливого старикашку из дома престарелых.
- Ну, че? - пристально посмотрел он своими бесцветными глазами на
Хряка. - Сявки мелкокалиберные! Ужо и фраера[27] нормально опустить[28] не
можете?
- Дед, - отмахнулся от Старого, словно от назойливой мухи, Хряк, -
сгинь, не мозоль моргалы!
- Бугор, - вдруг испуганно взвизгнул Промокашка, указывая дрожащей
рукой на Зубова, - смотри!
На обнаженной спине мертвеца проступали неясные очертания. Через
секунду взорам изумленных сокамерников открылась искусно наколотая церковь с
множеством куполов.[29]
- Вот это фрак с орденами![30] - изумленно присвистнул Хряк.
- Это ты его Пряником обзывал? - спросил Старый, разглядывая
подслеповатыми глазами татуировку.
- Да, - угрюмо буркнул Хряк.
- Не думал, что еще придется свидеться, - прошептал над телом старик,
приглядевшись внимательнее.
- Че бубнишь, Старый? - переспросил Хряк.
- Я базарю, шо уже видел эти ордена, - повысил голос старик. - А вот
эти кумпола, - он ткнул кривым пальцем в спину Зубова, - я колол. Примлаг...
под Владиком в... - он задумался, - в середине пятидесятых.
- Ты чего, Старый, крышу совсем снесло? - возмутился смотрящий.
Но старик продолжал, не слыша его слов:
- Сам знаешь, я колыцик[31] на зоне не последний. Свою регалку с чужой
не попутаю, отвечаю. А вот это, - Старый закатал рукав, демонстрируя Хряку
портак на предплечье в виде крылатого посоха, увитого парой змей, - его
клеймо. Кадуцей. Такое у него погоняло[32] было - Кадуцей. Тогда в пятьдесят
третьем... Ты, Хряк, вечного вора убил.

Москва.

- Итак, - решил подвести итог Егоров, - что мы имеем? Первое, - он
загнул палец, - Прохор Дубов, бывший камердинер известного ученого Генриха
Шлимана, уже тогда был вором - рецидивистом, медвежатником[33] экстра
класса. Гастролер международного масштаба. Второе. В городскую жандармерию
обращается некто Лопухин, коллекционер различных древностей. Он утверждает,
что его пытается ограбить "некий проходимец" Дубов, после того, как он,
Лопухин, отказался продать ему раритет под названием Глаза Гермеса. Глаза
Гермеса - четыре крупных изумруда по легенде заменявшие глаза двум гадам с
кадуцея бога Гермеса. Лопухин божился, что Дубов пойдет ради изумрудов на
грабеж. Царские оперы сработали профессионально - Дубова взяли с поличным у
открытого сейфа и отправили по этапу. Кстати, что такое кадуцей? - попутно
поинтересовался Егоров.