"Ж.Деррида. От экономии ограниченной к к всеобщей..." - читать интересную книгу автораоппозиции стоимости и нестоимости, по ту сторону самого понятия
стоимости, так же как и понятия смысла. То, что указывает на себя как на мистическое, чтобы потрясти безопасность дискурсивного знания, в то же время отсылает по ту сторону оппозиции мистического и рационального13. (...) То, что указывает на себя как на внутренний опыт, не является внутренним опытом, потому что не соотносится ни с каким присутствием, ни с какой полнотой, но лишь с тем невозможным, которое он "испытывает" в пытке. Прежде всего, опыт этот не является внутренним: если он и кажется таковым благодаря тому, что не соотносится ни с чем другим, ни с каким вовне, иначе как на манер неотношения, тайны и разрыва, то в то же время он весь целиком выставлен - для пытки: нагой, открытый внешности, лишенный запаса или внутреннего сознания, глубоко поверхностный. Под эту схему можно было бы подвести все понятия всеобщего письма (понятия науки, материализма, бессознательного и т.д.). Предикаты здесь не для того, чтобы хотеть-сказать, высказать или обозначить нечто, но для того, чтобы заставить смысл скользить, чтобы изобличить его или от него отклониться. Это письмо не обязательно производит какие-то новые понятийные единицы. Его понятия не обязательно отличаются от классических понятий какими-то маркированными чертами в форме существенных предикатов: отличаются они различиями в силе, высоте и т.д., которые сами квалифицируются таким образом лишь метафорически. Традиционные имена сохраняются, но поражаются различиями между высшим и низшим, архаическим и классическим14 и т.д. 13 Чтобы определить тот пункт, в котором он расходится с Гегелем и Кожевым, Батай уточняет, что им понимается под "сознательным мистицизмом", стоящим "по ту сторону классического мистицизма": "Атеистический мистик, сознающий себя, сознающий, что он должен умереть и исчезнуть, станет жить, по словам Гегеля, относящимся, очевидно, к нему самому, в "абсолютной разорванности"; но для того речь идет лишь о каком-то периоде: в противоположность Гегелю, он не вышел бы оттуда - "глядя Негативу в лицо", он никогда не может переложить его в Бытие, отказывается делать это и удерживается в двусмысленности" ("Hegel, la mort et la sacrifice"). 14 Здесь вновь различие важнее содержания терминов. И эти две серии оппозиций (высшее : низшее, архаическое : классическое) нам следует связать с той, что мы видели выше, говоря о поэтике (суверенное неподчинение : помещение : подчинение). (...) Различие между высшим и Это единственный способ отметить внутри дискурса то, что отделяет дискурс от его избытка (l'excedent). Однако письмо, в котором действуют эти стратагемы, не состоит в подчинении понятийных моментов тотальности какой-нибудь системы, в которой они под конец обрели бы смысл. Речь не идет о подчинении скольжений, различий дискурса и игры синтаксиса целостности какого-то предвосхищенного дискурса. Совсем напротив. Если для надлежащего чтения понятий всеобщей экономии игра различий совершенно необходима, если каждое понятие должно быть заново вписано в закон его |
|
|