"Тони Дэниел. Грист " - читать интересную книгу автора

кокона, в воздухе пахло недавним дождем. Лишь отойдя от станции на
порядочное расстояние, он наконец догадался, что это за запах. Коннот
применял для уборки улиц старомодные механизмы, и на земле стояли лужи.
Кое-где все еще шел мелкий дождик. Маленькие облака скользили вдоль улицы,
притворяясь серьезным грозовым фронтом, и отмывали ее от ночной грязи.
Коннот был пригородным радиалом Фобос-Сити, сегмента с самой большой во
всем Мете плотностью населения. Сто лет назад, когда Фобос переживал период
расцвета, Коннот был субботне-воскресным прибежищем интеллектуалов,
художников, богатеньких наркоманов, а также мошенников, шарлатанов и
чудесных целителей, кормившихся при них и порою трудно отличимых друг от
друга. Теперь это место пришло в запустение, и пелликула Андре встретила
несколько роев ностальгии, шнырявших по улицам, подобно крысиным стаям, - их
разводили и подкармливали торговцы, чтобы привлечь хоть и тоненькую, но
упорно не иссякавшую струйку туристов, способных к пелликулярному восприятию
богемы, давно уже канувшей в прошлое.
Андре же после этих встреч стал еще упорнее думать о Молли. Конвертат
Андре - электронная его часть - вынудил его к этому, воспроизводя различные
сцены из семинарского прошлого. Обычно-то он все больше молчал, предпочитая
вместо прямого общения подкидывать многозначительные наборы данных, подобно
совести, одаренной несокрушимой логикой и безотказной памятью.
Андре шел по улице, глядя на клубящиеся под ногами облака, а тем
временем его конвертат упорно проектировал образы и на эти облака, и на
искрящиеся под солнцем лужи.
"Недобрая у меня память", - подумал Андре, однако не стал прерывать
поток образов.
Молли Индекс, Бен Кей и Андре в "Вестуэйском" в разгар одного из их
долгих споров о проблемах эстетики, происходивших в то время, когда они
совместно работали над черновым вариантом статьи "Знание, Созерцание и
Деланье: триединый аспект Просветления".
- Я хочу быть "Деланьем", - притворно обиженно завопила Молли и кинула
в Бена скомканным листом бумаги.
Бен поймал комок, расправил и сложил из него самолетик.
- Вот так оно должно быть, - сказал он тоном, не терпящим возражений. -
Это я - "Деланье". А ты - "Созерцание". И мы оба доподлинно знаем, кто
должен быть "Знанием".
Кровожадно ухмыляясь, они повернулись к Андре.
- Не знаю уж, что там я, по-вашему, знаю, только я-то этого не знаю, -
сказал он и едва успел увернуться от самолетика, нацеленного прямо ему в
глаз.
Место действия - пляж на берегу одного из озер в районе Тарсиса.
Двадцатичетырехлетнее тело Молли чуть присыпано красным марсианским песком.
Ее голубые глаза смотрят в розовое небо. Ее соски похожи на темные камешки.
В сотне футов левее по берегу Бен вылезает из серо-зеленой воды, отряхивая с
себя клочья пены. Само собою, он прыгнул в озеро, как только его увидел. Бен
никогда и ничего не хотел ждать.
Но Молли выбрала меня. Мне до сих пор не верится, что она выбрала меня.
Это потому, что я дождался ее и уволок в кусты, и поцеловал ее, прежде
чем я же успел отговорить себя от этой идеи.
Все потому, что я дождался правильного момента. Ну, чем это не
"Деланье"?