"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 5) " - читать интересную книгу автора

части были переведены на правый берег, и вся армия стянута к Царицынской
укрепленной позиции. С тех пор многострадальный город подвергался почти
ежедневно артиллерийскому обстрелу с левого берега, а части 10-й и 11-й
советских армий вели на него демонстративное наступление с севера и юга,
успешно отбиваемое Кавказской армией.
Общая идея дальнейшей операции ВСЮР заключалась в том, чтобы обеспечить
фланги (Киев, Царицын), прикрываясь Днепром и Доном и перейдя на всем фронте
к обороне, правым крылом Добровольческой и левым Донской армий нанести удар
группе красных, прорывающихся в направлении Воронеж - Ростов{165}.
Новое назначение генерала Врангеля внесло много осложнений и атмосферу
внутреннего разлада, особенно тягостную в обстановке потрясений,
переживаемых тогда армиями и мной.
Прежде всего последовал рапорт с изложением "пренебрежения (нами)
основных принципов военного искусства" в прошлом и преимущества
стратегических предположений генерала Врангеля. И этот рапорт был также
сообщен им старшим начальникам... Новый командующий нарисовал удручающую
картину наследия, полученного им от генерала Май-Маевского: систему
"самоснабжения", обратившую "войну в средство наживы, а довольствие местными
средствами - в грабеж и спекуляцию...". Развращенные этой системой и
"примером некоторых из старших начальников" войска... Громадные "тылы",
запрудившие все пути... Хаотическая эвакуация, осложненная нахлынувшей
волной беженцев... И как вывод: "Армии, как боевой силы, нет!"
Велики и многообразны были прегрешения Добровольческой армии, но
отнюдь, конечно, не большие, чем киевской, новороссийской, Донской и той,
которой командовал барон Врангель, - Кавказской. Но так как про вины других
никто из их начальников не говорил так громко, в общественном сознании могла
получиться известная психологическая аберрация... Мне не хотелось бы
сравнивать степень греховности... К сожалению, все армии грешили и всем есть
в чем покаяться.
Но глубоко ошибочен был вывод. Армия, которая под ударами почти втрое
превосходившего ее силами противника в течение двух месяцев на расстоянии
400 верст - от Орла до Харькова, потеряв в кровавых боях до 50 процентов
своего состава, могла еще противостоять напору противника, маневрировать,
отражать атаки, сама с успехом атаковать - такая армия не умерла.
Сквозь внешнюю неприглядную обстановку, под наносным слоем пыли и грязи
жив был тот дух неумирающий, который горел в ней во времена Первого и
Второго походов который выводил горсть храбрецов из сплошного
большевистского кольца, бросал их, почти безоружных, на бронированные поезда
и давал им победу в столкновении с противником, во много раз сильнейшим...
Ближайшие недели борьбы за Доном и вся последующая история армии
показали, что дух этот не угасал.
С первых же дней обнаружились и новые стратегические расхождения.
Генерал Врангель считал, что обстановка на правом фланге понудит его
оторваться от Донской армии и отходить в Крым. Ссылаясь на неизбежность в
этом случае порыва связи со Ставкой{166}, он просил о назначении общего
начальника над армиями Киевщины, Новороссии и Добровольческой. Я ответил
генералу Врангелю, что не допускаю и мысли об отходе в Крым. И, если
удержаться нельзя будет, отступать можно только на Ростов в связи с Донской
армией, каких бы жертв это ни стоило{167}. По этому поводу дважды еще
запрашивал Ставку по телеграфу начальник штаба Добровольческой армии генерал