"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 5) " - читать интересную книгу автора

созыва Рады вся власть принадлежит ей.
5. Необходимость создания отдельной Кубанской армии отвергается.
Вместе с тем принимавшие участие в составлении новой конституции
кубанские деятели предъявили главному командованию ряд пожеланий, одобренных
бароном Врангелем, главным образом, экономического и военно-служебного
порядка. Среди них было, между прочим, одно бесспорное - урегулирование
долгов нашего интендантства кубанским органам продовольствия. Другое - об
установлении права Войска на получение определенной части захваченной
Кавказской армией военной добычи - я отклонил, считая, что оно осложнит до
чрезвычайности положение вопроса, вызовет обиды и соревнование и выльется в
конце концов в организованный грабеж. Точно так же я отклонил требование
привлечения иногородних на службу в кубанские части ввиду тех тяжелых
отношений, которые существовали между двумя группами населения Кубани.
После ознакомления с настроением своих частей генерал Врангель
несколько поколебался, не имея уверенности "в стойкости их в случае
разрешения внутренних вопросов оружием" и опасаясь "бури на Дону" (Из письма
к генералу Покровскому от 21 октября.). Поэтому он указывал находившемуся в
Екатеринодаре генералу Покровскому, на которого возложено было им
непосредственное выполнение задачи, "принять все меры к недопущению...
вооруженного выступления, арестов и так далее... Предъявляя известные
требования, можно опереться на армию, но использовав это оружие лишь как
Дамоклов меч, отнюдь не нанося им удары". Барон Врангель надеялся на
"благоразумие одной части Рады и на достаточность военной угрозы для
другой". "По сведениям моим, - писал он, - призрак военного переворота уже
пугает кубанских Мирабо..."
Эти надежды не оправдались. Около 50 членов Рады - "линейцев" - не
прибыло вовсе, что еще более нарушило соотношение сил, и с первого же дня
Рада, подчинившись вполне влиянию самостийной группы, приняла ярко
враждебную нам позицию. Идеи борьбы с большевиками и устроения края отошли
на задний план; весь пафос радян сосредоточился на борьбе с властью Юга.
После носившего демонстративный характер чествования памяти Рябовола в
Раде оглашено было письмо донского демагога Агеева, прославлявшее казачество
и необычайно резкое в отношении "классовой диктатуры", "политики помещичьего
шарабана и карет с графскими и баронскими гербами". Это письмо, чтение
которого сопровождалось бурными аплодисментами, в десятках тысяч экземпляров
было распространено затем по Кубани. Естественным послесловием к нему была
речь престарелого депутата Щербины, говорившего: "Прочь же с дороги темные
силы! Кубанцы идут по битому пути демократизма и своих исторических
заветов!.."
На третий день сессии, 26 октября, Рада, вопреки мотивированным
протестам атамана и "линейской" группы и не допустив обсуждения кандидатур,
избрала "заместителем" председателя Рады{132} И. Макаренко{133}, лидера
самостийников, человека чрезвычайно озлобленного против Южной власти и
страдавшего анекдотическим самомнением. За несколько дней перед тем он с
кафедры Законодательной Рады бросил тяжкое оскорбление кубанским войскам:
"Кубань не родила до сих пор ни одного порядочного генерала!" И, агитируя в
кубанских станицах, сообщал им "радостную весть": "Идет батько Махно и несет
свободу..."
Избрание это являлось только вызовом, так как И. Макаренко был
абсолютно нетерпим в глазах меньшинства - "линейцев", да и в своих же кругах