"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 4) " - читать интересную книгу автора

"...полное подчинение вооруженных сил Дона с получением конницы казачьей с
фронта и перемешиванием казачьих частей с частями добровольческими, иными
словами: нарушение образа служения войска, толикою славою покрытого".
Замечательно, что в то же время генерал Краснов, не боясь
перемешивания, настойчиво просил о переброске добровольческих частей на
Донской фронт, справедливо видя в этом единственное спасение Дона.
"Общерусские" войска были желательным гостем в противоположность
"общерусским учреждениям"... 9 января 1919 года (? 092) по поводу размещения
в Ростове отдела пропаганды атаман Краснов писал генералу Драгомирову: "На
земле Войска Донского не может и не должно помещаться ни одно из учреждений
общерусских. Это требование автономии Войска..."
"...Старшие начальники и офицеры, - говорил он генералу Щербачеву и
внушал, без сомнения, эту мысль армии, - будут бояться, что от них отнимут
все высшие командные должности и заменят их лицами, угодными Деникину, и не
казаками, и это может вызвать упадок их энергии в решительные минуты
борьбы..."{28}
Я добивался сосредоточения всего военного снабжения в одних руках для
правильного распределения снабжения, доставляемого союзниками, для учета и
регулирования потребности фронтов в хлебе и стратегических железнодорожных
линий - в нефти и угле. Это мое требование, проявившееся реально в снабжении
Дона английскими запасами и в довольствии края и армии кубанским и
ставропольским хлебом, в стилизованном изложении атамана формулируется
словами: "Снабжение, находящиеся в распоряжении Войска Донского хлеб и уголь
передаются в распоряжение Добровольческой армии (?), выгоды и угодия
(Войска), утвержденные грамотами императрицы Екатерины Великой, от него
отходят".
Я писал Богаевскому о желательности объединения некоторых отраслей
государственного управления, предложенного некогда самим генералом
Красновым, это предложение превращалось в "полное подчинение всего Войска
Донского с его населением и армией генералу Деникину..." Мои помощники,
ведшие непосредственно переписку с атаманом, нервничали и положительно
терялись от изумительных оборотов в посланиях атамана, извращавших самую
элементарную сущность всяких вопросов.
Атмосфера между тем сгущалась все более и более. Ширился круг лиц,
принимавших участие во взаимной распре военачальников, осложняя своим
вмешательством и без того тяжелое положение. Печать принимала все более
резкий, нервный тон. Атаманский официоз "Часовой" возбуждал казачество
против Добровольческой армии... Кубанские самостийные органы, сохраняя в
отношении генерала Краснова "вооруженный нейтралитет", травили меня и
Добровольческую армию... Все екатеринодарские "российские" газеты, не
исключая и социалистических, и кубанские - "линейные" - травили атамана
Краснова... И атаман жаловался на них моему представителю в Новочеркасске,
принимал у себя, на Дону, ряд драконовских цензурных мер в отношении
екатеринодарской прессы и относил все это всецело к работе своих недругов -
Харламова, Парамонова, Сидорина и других, "под крылом добровольческого
командования ведущих кампанию против него..." Председатель "Особого
совещания" генерал Драгомиров, поставленный в очень щекотливое положение в
отношении поддерживавшей армию печати, писал редакциям письма, прося их
воздержаться от выступлений против донского командования и "использовать
(свое) влияние для упрочения хороших отношений с Доном, начало которых уже