"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 3) " - читать интересную книгу автора

"Московский центр", приступая к "расказачиванию", делал это все же с
некоторой осмотрительностью и постепенностью. Декрет от 30 апреля 18 года
предусматривал, например, переход запасных, частновладельческих и других
земель первоначально в руки войсковых комитетов, которые должны были,
однако, распределить землю между всеми нуждающимися. Московское
правительство допускало даже формирование казачьих частей Красной армии,
"принимая при этом во внимание все бытовые и военные особенности казаков".
Но правительства местных "республик", в том числе Кубанской, шли дальше,
стремясь к немедленному и полному уничтожению казачества как сословия{69}.
Земельная практика на Кубани приняла особенно тяжелые формы. "Казаков, -
говорится в отчете комиссии{70}, - своими руками вспахавших и засеявших свои
земли, заставляли под пулеметами собрать весь урожай, обмолотить хлеб и
тогда зерно и солому разделить между всеми жителями станицы..."{71}.
Сопротивление вызывало "отъем", арест, застенок. Большинство
иногородних принимало то или иное, хотя бы и косвенное участие в обездолении
казачества.
Унижаемые морально, разоряемые материально и истребляемые физически,
кубанские казаки скоро стряхнули с себя всякий налет большевизма и начали
подниматься.
История казачьих восстаний трагична и однообразна. Возникавшие
стихийно, разрозненно, без серьезной подготовки, почти безоружными массами,
они сопровождались первоначально некоторым успехом; но через 2-3 дня после
сосредоточения красных войск казаки платились кроваво, погибая и в бою, и от
рук палачей в своих станицах. Так, 27 апреля вспыхнуло восстание в семи
станицах Ейского отдела и было задушено в два дня... В начале мая были
массовые восстания в Екатеринодарском, Кавказском и других отделах... В июне
восстало несколько станиц Лабинского отдела, пострадавших особенно жестоко:
кроме павших в бою с большевиками было казнено 770 казаков. Отчет "Особой
комиссии" полон описаниями потрясающих сцен бесчеловечной расправы. Вот,
например, станица Чамлыкская:
"12 июня партию казаков отвели к кладбищенской ограде...
перекололи всех штыками, штыками же, как вилами, перебрасывали тела в могилу
через ограду. Были между брошенными и живые казаки, зарыли их в землю
заживо. Зарывали казненных казаки же, которых выгоняли на работу оружием.
Когда зарывали изрубленного шашками казака Седенко, он застонал и стал
просить напиться. Большевики предложили ему попить крови из свежих ран
зарубленных с ним станичников... Всего казнено в Чамлыкской 185 казаков.
Трупы их по несколько дней оставались незарытыми; свиньи и собаки
растаскивали по полям казачье тело ..."

С Кубани шел стон, болезненно отзывавшийся в сердцах кубанцев,
находившихся в рядах Добровольческой армии. Там ждали нас со страстным
нетерпением.
В "Черноморской республике" не было крупных сил и серьезной военной
организации. Когда начались восстания у северных границ губернии, а с юга -
наступление грузин, главнокомандующий черноморскими силами Калнин{72}
доносил ЦИК: "Сдержать бегство солдат невозможно. Ради Бога, высылайте
людей..." Комитет просил помощи у флота и получил отказ: Черноморский флот в
то время решал на митингах вопрос своего дальнейшего существования. Половина
ушла в Севастополь, в подчинение немцам, другая была затоплена на