"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 3) " - читать интересную книгу автора

привыкли к таким масштабам и поэтому положение нашего парка считали почти
блестящим. Техническая часть? Кроме полевых пушек 2 мортиры, 1 гаубица, 1
исправный броневой автомобиль... Было смешно и трогательно видеть, как весь
гарнизон станицы Егорлыкской ликовал при виде отбитого 31 мая у большевиков
испорченного броневика "Смерть кадетам и буржуям" и с какою радостью потом
мечетинский гарнизон смотрел на этот броневик, преображенный в "Генерала
Корнилова" и появившийся на станичных улицах. Несколько дней и ночей, чтобы
поспеть к походу, чинили его в станичной кузнице офицеры - уставшие и
вымазанные до ушей, но теперь торжественно-серьезные...
Генерал Алексеев выбивался из сил, чтобы обеспечить материально армию,
требовал, просил, грозил, изыскивал всевозможные способы, и все же
существование ее висело на волоске. По-прежнему главные надежды возлагались
на снабжение и вооружение средствами... большевиков. Михаил Васильевич питал
еще большую надежду на выход наш на Волгу. "Только там могу я рассчитывать
на получение средств, - писал он мне. - Обещания Парамонова... в силу своих
отношений с царицынскими кругами обеспечить армию необходимыми ей денежными
средствами разрешат благополучно нашу тяжкую финансовую проблему".
В таких тяжелых условиях протекала наша борьба за существование армии.
Бывали минуты, когда казалось, все рушится, и Михаил Васильевич с горечью
говорил мне:
- Ну что же, соберу все свои крохи, разделю их по-братски между
добровольцами и распущу армию...
Но мало-помалу горизонт стал проясняться.
Еще в мае Покровский привел конную кубанскую бригаду, которая удивила
всех своим стройным - как в дореволюционное время - учением; 3 июня к нам
пришел из большевистского района полк мобилизованных там казаков; через два
дня гарнизон Егорлыкской с недоумением прислушивался к сильному
артиллерийскому гулу, доносившемуся издалека: то вели бой с большевиками
отколовшиеся от Красной армии и в тот же день пришедшие к нам в Егорлыкскую
одиннадцать сотен кубанских казаков.
В конце мая прибыла и долгожданная бригада Дроздовского.
В яркий солнечный день у околицы Мечетинской на фоне зеленой донской
степи и пестрой радостной толпы народа произошла встреча тех, кто пришли из
далекой Румынии, и тех, кто вернулись с 1-го Кубанского похода. Одни -
отлично одетые, подтянутые, в стройных рядах, почти сплошь офицерского
состава... Другие - "в пестром обмундировании, в лохматых папахах, с
большими недочетами в равнении и выправке - недочетами, искупавшимися боевой
славой добровольцев"{52}.
Встреча была поистине радостная и искренняя.
С глубоким волнением приветствовали мы новых соратников. Старый вождь,
генерал Алексеев, обнажил седую голову и отдал низкий поклон "рыцарям духа,
пришедшим издалека и влившим в нас новые силы..."
И в душу закрадывалась грустная мысль: почему их только три тысячи?{53}
Почему не 30 тысяч прислали к нам умиравшие фронты великой некогда русской
армии?..
Впрочем, мало-помалу начали поступать и другие укомплектования. Во
многих пунктах были уже образованы "центры" Добровольческой армии и
"вербовочные бюро". Они снабжались почти исключительно местными средствами -
добровольными пожертвованиями, так как армейская казна была скудна, и
генерал Алексеев мог посылать им лишь совершенно ничтожные суммы{54}. В