"Генерал А.И.Деникин "Очерки Русской Смуты" (Том второй)" - читать интересную книгу автора

переговоры не начнутся, пока вся власть не перейдет к большевистским
советам.
Осенью в одном из заседаний Петроградского совета, прибывший с фронта
офицер Дубасов сказал: "солдаты сейчас не хотят ни свободы, ни земли. Они
хотят одного - конца войны. Что бы вы здесь ни говорили, солдаты больше
воевать не будут"...
Это заявление, как передавал газетный хроникер, произвело
"непередаваемое впечатление". Было бы напрасно, однако, в этом
рефлекторном движении искать признаков сожаления или раскаяния. Оно
объясняется тем обстоятельством, что в прогрессирующем развале армии была
очевидно такая черта, переход которой считался угрозой даже для...
большевизма. По крайней мере, по словам Троцкаго, одним из побудительных
мотивов к скорейшему захвату большевиками власти было опасение, что
"события на фронте могут произвести в рядах революции чудовищный хаос и
ввергнуть в отчаяние рабочий массы".*97 Петроградский гарнизон, не
перестававший играть роковую роль в судьбах революции, составлял предмет
исключительного внимания большевистских руководителей. В середине октября
Керенский ,пришел к необходимости осуществить корниловский план подчинения
Петроградского военного округа главнокомандующему Северным фронтом и
вывода на фронт частей Петроградского гарнизона. Мера эта уже запоздала.
Гарнизон решительно отказал в повиновении, и Петроградский совет всеми
доступными мерами противодействовал выводу частей из столицы. Такое
отношение усилило в значительной степени влияние Совета и самыми тесными
узами связало судьбу гарнизона с судьбой большевизма.
В стране не было ни одной общественной или социальной группы, ни одной
политической партии, которая могла бы, подобно большевикам и к ним
примыкающим, так безотговорочно, с такой обнаженной откровенностью
призывать армию - "воткнуть штыки в землю". Ибо, хотя в среде,
пропитанной духом интернационализма, само слово "Родина" было изъято из
обращения, но чувство к ней тлело еще в сердцах.
Армии предстояло сыграть решающую роль в октябрьском перевороте: как
прямым содействием ему Петроградского гарнизона, так и отказом фронта от
борьбы и сопротивления.
Верховский был прав в одном: русская армия, помимо своей воли, не
взирая на разлагающие влияния извне и изнутри и бессилие власти,
"исполняла свою задачу"
- правда весьма односторонне - в интересах союзников: русский фронт
все еще удерживал против себя 127 вражеских дивизий;*98 в этом числе - 80
немецких, т.
е. одну треть состава германской армии. Глубина общего развала русских
войск учитывалась немецкой главной квартирой, и Гинденбург говорил, что
для него не существует совершенно препятствий на русском фронте, в
отношении которого он руководствуется только мотивами целесообразности.
Петроград казался поэтому весьма заманчивой целью и гипнотизировал
общественное мнение по обе стороны линии фронта. У нас - вызывая
сильнейшее беспокойство за участь столицы, за рубежом - возбуждая
чрезмерно большие иллюзии. Гинденбург и Людендорф иронизирует над этими
настроениями людей, которые настолько не владеют нервами, что "потеряли
всякое понятие о времени и пространстве" и не могут хотя бы "прикинуть
циркулем расстояние от фронта до Петрограда". Гипноз русской столицы