"Генерал А.И.Деникин "Очерки Русской Смуты" (Том второй)" - читать интересную книгу автора

"Бердичевская группа арестованных" ехала беспрепятственно в Старый
Быхов.*67 Предполагалась враждебная встреча на станции Калинковичи, где
сосредоточено было много тыловых учреждений, но ее проехали ранним утром,
и вокзал был пусть. Из конского вагона в Житомире нас перевели в товарный
- приспособленный, с нарами, на который мы тотчас улеглись, и после
пережитых впечатлений вероятно все заснули мертвым сном. Когда проснулись
утром - вся обстановка в вагоне так разительно отличалась от той -
вчерашней, которая еще давила на мозг и память, как тяжелое похмелье...
Наша стража - караульные юнкера - относились к нам с трогательным,
каким-то застенчивым вниманием. Помощник фронтового комиссара Григорьев,
зашедший в вагон, воодушевлено рассказывал, как его на вокзале "помяли" и
как он "честил" революционную толпу. Казалось, что мы находимся в кругу
своих доброжелателей, и единственный, кто чувствует себя арестованным, это
- очередной комитетский делегат, вооруженный револьвером в какой-то
огромной кобуре, хранящий молчание и беспокойно поглядывающий по сторонам.
В Старом Быхов мы простились с нашими спасителями - юнкерами. Я не
знаю ни имен их, ни судьбы: всех разметало по лицу земли, многих погубило
русское безвременье. Но если кому-нибудь из уцелевших попадутся на глаза
эти строки, пусть примет мой низкий поклон.
На станции нас ожидал автомобиль польской дивизии и брички. Я с
Бетлингом*68 и двумя генералами сели в автомобиль; комитетчики
запротестовали: пришлось одного взять на подножку. Покружили по грязным
улицам еврейского уездного города и остановились перед старинным зданием
женской гимназии. Раскрылась железная калитка, и мы попали в объятия
друзей, знакомых, незнакомых - быховских заключенных, которые с тревогой
за нашу судьбу ждали нашего прибытия.
Явился к Верховному.
- Очень сердитесь на меня за то, что я вас так подвел? - говорил,
обнимая меня Корнилов.
- Полноте, Лавр Георгиевич, в таком деле личные невзгоды не причем.
Мы уплотнили население Быховской тюрьмы; я и Марков расположились в
комнате генерала Романовского. Все пережитое казалось уже только скверным
сном. У меня наступила реакция - некоторая апатия, а самый молодой и
экспансивный из нас - генерал Марков писал 29-го к" своих летучих
заметках:
"...Нет, жизнь хороша. И хороша - во всех своих проявлениях!.."
Ко 2-му октября в тюрьме находились: генералы 1. Корнилов, 2. Деникин,

4.

Эрдели, 3. Ванновский, 5. Эльснер, 6. Лукомский, 8. Романовский, 7.
Кисляков, 9.
Марков, 10. Орлов; подполковники 17. Новосильцев, 13" Пронин, 20.
Соотс; капитаны Ряснянский, 18. Роженко, 12.
Брагин; есаул 19. Родионов; штабс-капитан Чунихин; поручик 21.
Кяецандо; прапорщики 14. Никитина 15. Иванов; военный чиновник Будилович:
16. И. В.
Никаноров - сотрудник "Нового Времени"; 11. А. Ф. Аладьин - член I-ой
Государственной Думы*69.
Быховские узники менее всего похожи были на опасных заговорщиков.