"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 1) " - читать интересную книгу автора

Вначале Протопопов и правительство представляли положение серьезным, но
не угрожающим: народные волнения, которые надо подавить "решительными
мерами". Несколько сот пулеметов были предоставлены в распоряжение
командовавшего войсками петроградского округа генерала Хабалова; ему и
председателю совета министров, князю Голицину, расширены значительно права в
области подавления беспорядков; наконец, утром 27 с небольшим отрядом двинут
генерал Иванов, с секретными полномочиями - полноты военной и гражданской
власти, о которой он должен был объявить по занятии Царского села. Трудно
себе представить более неподходящее лицо для выполнения поручения столь
огромной важности - по существу - военной диктатуры. Дряхлый старик, честный
солдат, плохо разбиравшийся в политической обстановке, не обладавший уже ни
силами, ни энергией, ни волей, ни суровостью... Вероятно вспомнили удачное
усмирение им Кронштадта в 1906 году.
Просматривая впоследствии последние донесения Хабалова и Беляева{20}, я
убедился в полной их растерянности, малодушии и боязни ответственности.
Тучи сгущались.
26 февраля императрица телеграфировала государю: "Я очень встревожена
положением в городе"... В этот же день Родзянко прислал историческую
телеграмму: "Положение серьезное. В столице анархия. Правительство
парализовано. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное
расстройство. Растет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная
стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить
лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить
нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час
ответственность не пала на венценосца". Эта телеграмма послана была Родзянко
и всем главнокомандующим, с просьбой поддержать его.
27-го утром председатель Думы обратился к государю с новой телеграммой:
"Положение ухудшается, надо принять немедленно меры, ибо завтра будет уже
поздно. Настал последний час, когда решается судьба родины и династии".
Трудно думать, что и в этот день государь не отдавал себе ясного отчета
в катастрофическом положении; вернее, он - слабовольный и нерешительный
человек - искал малейшего предлога, чтобы отдалить час решения,
фаталистически предоставляя судьбе творить неведомую волю...
Во всяком случае, новое внушительное представление генерала Алексеева,
поддержанное ответными телеграммами главнокомандующих на призыв Родзянко, не
имело успеха, и государь, обеспокоенный участью своей семьи, утром 28
февраля поехал в Царское село, не приняв никакого определенного решения по
вопросу об уступках русскому народу.
Генерал Алексеев - этот мудрый и честный патриот - не обладал
достаточной твердостью, властностью и влиянием, чтобы заставить государя
решиться на тот шаг, необходимость которого сознавалась тогда даже
императрицей, телеграфировавшей 27-го: "уступки необходимы".
Два дня бесцельной поездки. Два дня без надлежащей связи,
осведомленности о нараставших и изменявшихся ежеминутно событиях...
Императорский поезд, следуя кружным путем, распоряжением из Петрограда
дальше Вишеры пропущен не был и, после получения ряда сведений о признании
гарнизоном Петрограда власти Временного комитета Государственной Думы, о
присоединении к революции царскосельских войск, - государь велел повернуть
на Псков.
Вечером 1 марта в Пскове. Разговор с генералом Рузским; государь