"Николай Дементьев. Подготовка к экзамену " - читать интересную книгу автора

наукой. К ней относится и Петька Колыш - математик, и Нина Баслаева -
биологичка, и Павел Смородинцев - химик. Все эти ребята занимаются в научных
кружках при школе или Доме пионеров, но у некоторых из них, мягко говоря
неблагополучно с другими предметами, которые они считают второстепенными для
себя. Вот не знаю только, можно ли причислить к этой группе Валю Локтеву:
она поэтесса.
Третья, группа - спортсмены. У Кеши Панкратьева первый разряд по
шахматам, у длинной как жердь Лиды Рабатовой - по баскету, Левочка Шатиков
боксер.
А четвертая прослойка нашего класса самая многочисленная; Ксения
Захаровна по своей доброте и мягкости называла их "нераскрывшиеся бутоны".
Сюда относится и моя подруга Людочка Кусикова, и остряк-самоучка Симка
Потягаев, и надменная от сознания собственного достоинства Лина Макова, и
суетливая Сонечка Маслова, и "ушибленный туманом", как его у нас называют,
потешный чудак Борис Власов, явившийся однажды в школу в разных носках. Все
они очень разные, но объединяет их несколько прохладное отношение к учебе,
частые нарушения школьной дисциплины в некоторая - не знаю даже, как об этом
лучше сказать, - неопределенность или неуловимость их характеров, поскольку
все они еще "не раскрывшиеся бутоны".
После смерти Ксении Захаровны нашим классным руководителей стала Нина
Георгиевна, молодая учительница литературы. Возможно, из-за ее неопытности
или из-за чрезмерной строгости за весь год у нашего класса так и не
появилось контакта с Ниной Георгиевной, как с Ксенией Захаровной. На
собрании Нина Георгиевна откровенно заявила:
- Пусть лучше меня выгонят из школы, но лентяи и тупицы аттестата
зрелости у меня не получат!
Сначала Нине Георгиевне очень нравились мои сочинения по литературе,
она даже зачитывала их вслух. Но через месяц или два я стала ловить на себе
ее внимательные взгляды. Потом как-то после уроков она негромко спросила
меня:
- Слушай, Нилова, ну, состоишь ты в редколлегии классной стенгазеты,
помогаешь отстающим, сама учишься отлично. И все же... Постарайся понять
меня правильно, как бы тебе это подоходчивее сказать?.. Нельзя прожить всю
жизнь улиткой, которая в свою раковину прячется. Ты только не обижайся. -
Помолчала, вздохнула и сказала наконец - Ну, иди...
Это из-за Нины Георгиевны Людочка получила во второй четверти две
двойки: за контрольную по алгебре и за сочинение по литературе. А случилось
это так. Людочка постоянно списывала у меня, и я уже привыкла к этому.
Как-то еще классе в шестом или седьмом попробовала не дать Людочке списать,
но после с ней случилась настоящая истерика.
А тут на контрольную по алгебре, которую проводил у нас новый математик
Петр Ильич, Нина Георгиевна неожиданно явилась в класс, пересадила Людочку с
нашей парты. И на сочинении по литературе - это уже на уроке самой Нины
Георгиевны - Людочка сидела отдельно от меня, даже за учительским столом. А
я поняла, что Нина Георгиевна недовольна мной.
На классном собрании по итогам, первого полугодия мне впервые, кажется,
за все время обучения в школе пришлось выслушать от Нины Георгиевны,
Глебовой и других много резких слов. Как ни странно, мне попало даже больше
Кусиковой. Да и сама Людочка оправдывалась так, точно косвенно нападала на
меня. Ну, плакала публично, конечно, раскаивалась, а потом вдруг сказала,