"Николай Дементьев. Подготовка к экзамену " - читать интересную книгу автора

и смешно, что мы невольно захохотали, даже Людочка засмеялась сквозь слезы.
И все же после этого кататься мне уже не хотелось, и мы ушли с катка.
Обедать мы с Виктором обычно ходили в чебуречную, что на углу
Московского проспекта и Бассейной улицы, в доме с высокой башней. Иногда
оказывались за одним столиком с подвыпившими мужчинами. Мне не нравилось
это, я хотела, чтобы мы шли обедать к нам домой, знала, что мама ждет меня,
и еда у нее всегда очень вкусная. Но Виктор объяснил мне, что есть в
домашней обстановке не любит, давно уже отвык, и я подчинилась. Совсем уж
успокоилась, когда увидела, как просто, легко и быстро Виктор находит общий
язык с любыми подвыпившими соседями по столику. Они даже начинали угощать
нас, похлопывали Виктора по плечу, называли своим парнем. И он не
отказывался выпивать с этими незнакомыми людьми, странно оживляясь каждый
раз, становясь неожиданно добрым и внимательным. Бывало, он даже успокаивал
их, если они начинали ссориться, захмелев. И это выходило у него точно само
собой, легко. Как-то я не вытерпела, спросила его:
- Ну чего ты упиваешься их пьяной болтовней, слушаешь как завороженный?
Его ответ запомнился мне очень хорошо:
- Просто с ними, - увидел, что я не понимаю, объяснил снисходительно: -
Когда человек выпьет, он делается таким, какой есть на самом деле, не рисует
из себя образцового или другую какую-то личину не напяливает на себя. Не
люблю я плакаты, они ведь двухмерные.
Тогда тебе с животными должно быть еще проще!
- А что? - не удивился он. - Если уж имеешь дело с зайцем, так он заяц.
А если с тигром, так он тигр, не маскируется под овечку. Ну и тебе не надо
голову ломать, чего от него ждать или в какой, манере, с ним обращаться.
Очень хотелось мне побывать у Виктора дома, познакомиться с его
родителями. Но Виктор, никогда не приглашал к себе, он не допускал даже
мысли о том, что его родители могут заинтересовать меня. А что, если у
Виктора, думала я, вообще отсутствует ощущение дома?
Почти каждый день мы с ним ходили в кино или театр, и вот этому я
бывала очень рада. Во-первых, мы сидели рядышком, Виктор держал меня за
руку. А во-вторых, ему нравились те же фильмы, что и мне, те же герои -
сильные, смелые, непреклонные.
И еще одно, что волновало меня, пожалуй, сильнее остального: я
постоянно с горячей радостью и щемящим страхом чувствовала, что Виктор
вот-вот готов обнять меня, поцеловать...
Каждый вечер он провожал меня до нашего парадного, мы подолгу стояли в
нем, держась за руки, разговаривали, а больше молчали. Но как только Виктор
начинал обнимать меня, пытался поцеловать, я вырывалась, опрометью убегала
вверх по лестнице в квартиру.
Не помню даже, как в этом горячем тумане, вдруг буквально затопившем
меня, я все-таки сделала свой доклад на районной олимпиаде. Петька Колыш
после сказал, что меня спасло хорошее знание физики.
Прошло всего десять дней каникул, а у меня уже появилось ощущение, что
рядом со мной теперь есть человек, который до этого был только в книгах и
моих мечтах. Я была счастлива, оттого что вдруг наяву обрела своего
выдуманного героя и он любил меня, как и я его. Даже в моих привычных мечтах
перед сном я теперь была уже не одна на необитаемом острове или в избушке,
затерянной в дремучем непроходимом лесу: вместе со мной был Виктор! И даже
само имя его - "победитель" в переводе с латыни - казалось мне счастливым