"Валерий Демин. Ущелье печального дракона" - читать интересную книгу автора

- Откуда это? - с трудом выдавил я два слова. В глазах Керна заиграли
веселые блестки, и он хитро прищурился:
- А если скажу: из могильника - не слишком будет зловеще?
О возрасте гостя судить было трудно: лет пятьдесят или чуть больше.
Волосы поседевшие, редкие. Пушистые волосинки упрямо торчали над высоким
лбом и блестящими залысинами, казалось, они вросли, а не выросли. Лицо
худощавое и точно обветренное. Крепкое приземистое тело и большие руки,
обтянутые клетчатой фланелевой рубашкой, свидетельствовали о незаурядной
силе.
- Представьте раннюю весну сорок пятого года, - продолжал Керн. - Тяжелые
кровопролитные бои за Восточную Пруссию. После внезапной атаки по вздутому
льду лесной речушки советская часть прорвала оборону немцев. Противник
беспорядочно отступал в направлении Кенигсберга. Однако наступление
приостановилось: мост немцы успели взорвать, а пухлый, истолченный снарядами
лед не выдерживал тяжести человека. Чтобы переправить технику и артиллерию,
приходилось спешно восстанавливать поврежденный мост. Пока саперы
устанавливали в бурых полыньях опоры, остальные солдаты валили в лесу сосны
и стаскивали на берег по обе стороны реки бревна для починки моста. Там-то,
в лесу, за лысым пригорком, и натолкнулся кто-то на полуразрушенную часовню.
Мост чинили до утра. Спали где придется. У костров грязь от растаявшего
снега, а по лесу носился студеный порывистый ветер. Посреди ночи сменялись
посты. Под бугром, где притаилась часовня, притопывали обледенелыми
валенками солдаты-дозорные. Начальник караула поднялся к часовне посмотреть,
не видно ли сверху костров. Сплошная тьма - руины и то едва различались во
мгле. Вдруг между камнями мелькнул желтый огонек и сейчас же исчез.
Советский офицер выхватил пистолет и замер возле узкой расщелины, прислонясь
к шершавой стене. Черный пролом дышал ледяным сквозняком. Начальник караула
подождал несколько минут, напряженно вглядываясь во мрак, - наверное,
почудилось. Но не успел он решить, стоит или нет спускаться к часовому за
фонарем, как внезапно прямо перед ним вспыхнул огонек. Внутри часовни, у
самого входа, к земле склонилась фигура человека в немецкой форме. Одной
рукой немец держал зажигалку, Другой что-то искал в куче щебня. Советский
офицер вскинул пистолет и внятно произнес: "Руки вверх!" Немец вздрогнул,
медленно встал и так же медленно, точно нехотя поднял руки над головой...
На этой фразе Керн прервал рассказ. Он встал с дивана, походил
взад-вперед вдоль стеллажей, просматривая названия книг, иногда бережно
прикасаясь кончиками пальцев к переплетам. Наконец, освоясь вроде бы с
библиотекой, он вернулся ко мне и, глядя прямо в глаза, сказал:
- Дело в том, что этим немцем был я. Мой родной город - Кенигсберг,
нынешний Калининград. Там я родился и прожил до конца войны. Да, время моей
юности совпало не с лучшими временами германской истории. К счастью, в нашей
семье никогда не изменяли великому наследию немецкой и мировой культуры. Мой
отец, известный ориенталист, с детства привил мне любовь к истории и
восточным языкам. Когда Советская Армия вступила на территорию Восточной
Пруссии, всех поголовно отправили на фронт. Я попал в отряд особого
назначения - один из тех, в чью задачу входило уничтожать военные и
промышленные объекты по мере отступления немецких войск.
В ту памятную мартовскую ночь, когда русские перешли в наступление, я
оказался вблизи подземного склада, который не успели взорвать. Неподалеку от
излучины реки, где еще утром проходила линия фронта, на пригорке в глубине