"Нельсон Демилль. Золотой берег " - читать интересную книгу автора

голосовать, не говоря уже о том, кому может быть позволено владеть этой
землей. Провинциальная джефферсоновская демократия здесь не в чести.
Нувориши, подыскивающие новое жилье и отдающие себе отчет в том, что
собой представляет это место, испытывают вполне понятное смущение, когда на
рынке недвижимости в результате чьего-то банкротства появляется одно из
здешних роскошных владений. В таком случае новоявленный богач или отступает,
отдавая предпочтение менее престижному Южному побережью, или идет на
покупку, испытывая невыразимый трепет при мысли о собственном ничтожестве и
ясно осознавая, что у новых соседей уже не разживешься рюмочкой "Джонни
Уокера".
Но, насколько я понимаю, человеку, подобному Фрэнку Белларозе, нет
никакого дела до соседей-небожителей и до их ледяного высокомерия. Он,
по-видимому, совершенно не отдает себе отчета в том, на какую священную
землю вступает, переселившись на Золотой Берег. А если и отдает, то его это,
вероятно, совсем не занимает. В ходе нашего минутного разговора он произвел
на меня впечатление примитивного дикаря-завоевателя. Знаете, что-то вроде
представителя варварской цивилизации, расположившегося в покоях поверженных
аристократов.
По его словам, выходило, что он поселился по соседству со мной. Мое
владение носит название Стенхоп Холл, его - "Альгамбра". Здешние поместья
известны скорее по названиям, чем по номерам, но из уважения к американской
почтовой службе все они приписаны к одной и той же улице - Грейс-лейн и к
одному предместью - Лэттингтон. Я знаю свой почтовый индекс, но, так же как
и мои соседи, очень редко им пользуюсь, предпочитая традиционные для
Лонг-Айленда названия. Так что мой адрес звучит следующим образом: Стенхоп
Холл, Грейс-лейн, Лэттингтон, Лонг-Айленд, Нью-Йорк. И письма, представьте,
доходят.
Моя жена Сюзанна и я в настоящее время не живем в самом Стенхоп Холле,
массивном пятидесятикомнатном особняке из вермонтского гранита. Одних счетов
за отопление этого роскошного сооружения было бы достаточно, чтобы разорить
нас к февралю. Мы обитаем в доме для гостей, пятнадцатикомнатном строении,
возведенном в начале века, которое вместе с десятью акрами из двухсот,
составляющих все владение, мы с женой получили в качестве свадебного подарка
от ее родителей. Письма для нас, однако же, доставляются в дом прислуги,
расположенный при въезде в поместье. Здесь, в шести комнатах, проживают
Джорджа Этель Аллард.
Алларды в свое время были теми, кого называли прислугой. Теперь они
живут в свое удовольствие. Джордж служил управляющим поместьем при отце моей
жены Уильяме и даже при ее деде Августе. Моя жена носит их фамилию -
Стенхоп. В большом доме в настоящее время никто не живет, за ним и за
поместьем присматривает по привычке Джордж. Алларды не платят за свое жилье
у ворот, поселившись там с той поры, когда прежних сторожей уволили со
службы. Это было в пятидесятых годах. Джордж умудряется как-то прожить на
свои старые сбережения. Он все так же стремится все делать сам, но здоровье
уже не позволяет. Мы с Сюзанной считаем, что помогаем старикам в большей
степени, чем они нам, - среди местных обитателей это нередкий случай. Джордж
и Этель в основном заняты поддержанием порядка у въезда в усадьбу, они
подстригают кустарник, подкрашивают ограду, подравнивают заросли плюща на
доме у ворот и на ограде, высаживают весной рассаду в цветниках. Все
остальное поместье существует как Бог на душу положит, дожидаясь лучших