"Нельсон Демилль. Дочь генерала ("Пол Бреннер" #01) [1.01.05] (замена дубля)" - читать интересную книгу автора

нет на месте. Меня охватило беспокойство. А если сержант Элкинс хочет
завершить за моей спиной сделку и раствориться в неведомой голубой дали,
предоставив мне приятную возможность объяснять, каким образом несколько
сотен "М-16" и гранатометов попали в руки колумбийских бандитов?
Но прежде прочего - главное дело. Я выехал из военного городка на
автостраду. Ехать до Соснового Шепота минут двадцать. За это время я
восстановил в памяти события прошедшего утра, начиная с того момента, когда
в арсенале раздался телефонный звонок. Сделал я это потому, что хозяин, у
которого я служу - вооруженные силы США, - до смерти любит хронологию и
факты. Но при расследовании убийства не суть важно, что ты увидел и когда,
потому что преступление совершено до того. Есть своего рода мир призраков,
который сосуществует с миром реальных событий, и нужно войти в сношение с
этим миром посредством того, что является сыщицким эквивалентом
спиритического сеанса. У сыщиков нет магического кристалла, хотя я лично не
возражал бы иметь подобную штуковину, но ты все равно должен, прочистив
мозги, вслушиваться в невысказанное и вглядываться в несуществующее.
Однако ближе к делу. Карл потребовал от меня письменный доклад, поэтому
я набросал в уме такой вариант: "В дополнение к нашему телефонному разговору
сообщаю, что дочь генерала была шлюхой, но какой восхитительной шлюхой! Не
могу выкинуть ее из головы. Если бы я был от нее без ума и узнал, что она
трахается направо и налево, я бы ее, сучку, сам придушил. Но я найду
подонка, который это сделал, и подведу его под расстрельную статью.
Благодарю за задание. Бреннер".
Конечно, потрудиться придется, но, по-моему, важно сказать себе, как ты
относишься к содеянному. Все остальные будут врать, изворачиваться, вставать
в позу, прикидываться овечками.
Потом я начал думать о Синтии. По правде говоря, я не мог выкинуть эту
бабу из головы. Постоянно видел ее лицо и слышал ее голос, скучал по ней.
Говорят, что это верные признаки сильной привязанности, может быть,
сексуального наваждения и даже - Боже упаси! - любви. Все это причиняло
лишнее беспокойство - я не был готов к такому обороту и не знал, как Синтия
сейчас ко мне относится. Вдобавок это убийство. Когда у тебя на руках такое
серьезное дело, приходится отдавать ему все, что у тебя есть, а если у тебя
мало что есть, надо собрать всю свою душевную энергию, которую ты приберегал
для других дел. В итоге у тебя ничего не останется и такие люди, как Синтия,
молодые, полные энтузиазма, готовые исполнить свой долг, считают тебя
бесчувственным грубым циником. Я, разумеется, отрицаю это. Я тоже способен
чувствовать, тепло относиться к людям и любить. Разве прошлый год в Брюсселе
это не доказал? Доказал. Но посмотрите, что со мной сделалось. Так или иначе
убийство - как женщина, оно требует от тебя полной отдачи.
Подъезжая к трейлерному парку в Сосновом Шепоте, я увидел впереди слева
группу рабочих, ремонтирующих дорожное покрытие, и вспомнил, как двадцать
пять лет назад мне довелось в первый раз наблюдать в Джорджии кандальную
команду. Теперь уж, наверное, таких не встретишь. Но я как сейчас вижу
грязных согнувшихся заключенных, скованных цепями на лодыжках, и охранников
в рыжевато-коричневой форме, с винтовками и автоматами в руках. Я не верил
своим глазам. Пол Бреннер, недавний обитатель южного Бостона, не мог
представить, что в Америке людей можно заковать в кандалы и погонять как
скот. Внутри у меня все перевернулось, словно мне двинули под дых.
Но прежнего Пола Бреннера больше нет. Мир помягчел, а я погрубел, и