"Морис Делез. Конан и Гнев Сета ("Конан") " - читать интересную книгу автора

не из простых! Именно в таких ситуациях, Конан был глубоко убежден в этом, и
должна сказать свое веское слово совесть, потому что, если не так, зачем она
вообще нужна! Конечно, он сознавал, что это опасный путь, но если совесть
чиста, а помыслы светлы... Оказалось, что нет. Но ведь и второй путь не
менее опасен! Хитрый стряпчий способен составить такой договор, по которому
всегда окажется в выигрыше он, но ведь тот, что нарушил Конан, составлял сам
Митра!
В конце концов, Конан запутался в этих рассуждениях, но, когда стал
королем, выбирал преимущественно первый путь и ни разу не разочаровался в
нем... В себе! Во множестве случаев ему приходилось идти против писаного
закона, в соответствии с велением совести, и ни единожды, но никто не назвал
еще его решение несправедливым! Быть может, именно поэтому сейчас он был
даже рад, что былое нахлынуло на него, окатив волной почти забытой душевной
боли, которая, отступив, оставила после себя облегчение.
- Но ведь ты нарушил клятву!
- Формально - да. Но кого я убил? Невинного человека? Женщину? Воина,
честно дравшегося со мной на поле брани? Я прикончил подонка, который не
сделал того же самого со мной лишь потому, что я оказался сильнее, который
лишил бы жизни даже крохотного ребенка, молившего его о пощаде!
- И все-таки ты нарушил клятву,- устало повторил жрец, и Конан не
понял, винит он его на самом деле или лишь говорит то, что должен.- Но Митра
готов вернуть тебе дар.
- О, нет!- воскликнул король.- Дары Митры коварны, а плата за них
непомерно велика!
- Остановись, Конан!- сурово воскликнул Мэгил.- Не переступай границу!
Я совершенно не желаю с тобой ссориться, не говоря уже о том, что он,- Мэгил
поднял правую руку, и указательный палец его нацелился в небо,- слышит нас!
- Вот видишь,- грустно усмехнулся киммериец,- я даже не могу сказать,
что думаю, хотя это, всего лишь, правда! Но ты прав, и я тоже не желаю
ссориться с тобой.
Некоторое время все молчали, и Зенобия, наконец, облегченно вздохнула,
хотя и не понимала толком, о чем ее муж ведет спор с Мэгилом и какая ему
грозит опасность. Хотя в том, что опасность есть и она нешуточна, королева
не сомневалась.
Конн стоял рядом и, не выпуская из рук остроги, хмуро смотрел на
пришельца. Ему не нравился чужак, явившийся в самое неподходящее время,
испортивший им отдых, к тому же посмевший что-то требовать от отца, да еще в
таком тоне!
Лесничий же хоть и был хмур, но за время всего разговора ни один мускул
не дрогнул на его лице, и ни единым жестом не выдал он своего отношения к
услышанному.
Он стоял, казалось, совершенно не интересуясь происходящим, но рука его
твердо сжимала лук с наложенной на тетиву стрелой, и он помнил приказ своего
повелителя, графа Троцеро - охранять короля и его семью. Хотя от кого
охранять-то в этом запертом в горах ущелье, вход в которое доступен лишь с
той стороны, где в лиге от них расположилась в деревне на постой сотня
Черных Драконов? Ан нашлось от кого! И Тулерон, свято помня приказ, готов
был пустить стрелу в грудь проходимца, назовись тот хоть самим Митрой!
Мысли же короля были далеки от этого. Он думал о случившемся, просто
потому что знал, кто такой Мэгил, и понимал, зачем он пришел.