"Мигель Делибес. Еретик " - читать интересную книгу автора

Дуэро, с первой зеленью тополей и полуодетых вязов, а за ним - темную зелень
молодых сосновых рощ, посаженных на песчаных землях в начале века.
Дон Бернардо обогнул бугор с прослойками кристаллического гипса; два
кролика, обезумев от страха, со всех лап побежали и юркнули в свою нору.
Арендатор Бенхамин ждал его. Был он мужчина тучный, приземистый, как почти
все в этой округе, как и его сыновья, преждевременно облысевший, с крупными,
негроидными чертами лица, настолько характерными, что сеньор Сальседо узнал
бы его среди тысячи. Распахивающийся кафтан из грубого сукна, холщовые штаны
до середины голени, из-под которых виднелись волосатые ноги, были его
неизменным одеянием. В эту эпоху чванства и тщеславия Бенхамин был одним из
немногих, кому нравилось выглядеть беднее, чем он был на самом деле. Его
доходы и общественное положение арендатора, человека, от которого в
известной степени зависела работа наемных батраков, давали ему право
выглядеть иначе, однако их семья этим пренебрегала. И его жена Лукресия дель
Торо, равно как сыновья Мартин, Антонио и Худас Тадео, ходили в
латаных-перелатаных бурых кафтанах и куртках, на которых Лукресия сделала
больше стежков, чем все ткачи Сеговии. Бенхамин подтвердил благоприятные
предсказания дона Бернардо: пшеница и ячмень растут хорошо и, хотя о
винограде судить пока рановато, но коль не случится чего-либо
непредвиденного, урожай его может на одну пятую превзойти прошлогодний. За
дверью крытой соломой хижины слышалось нетерпеливое ржанье Лусеро, коня дона
Бернардо, а внутри, в сенях, где они беседовали, было прохладно и пахло
сенным пажитником. Дон Бернардо сидел, выпрямившись, на скамье со спинкой, а
Бенхамин - на невысокой скамеечке рядом с сундуком, в котором Лукресия
хранила простыни и белье с пахучими травами. В доме Бенхамина все было
просто и не слишком опрятно. Мебель самая необходимая, никаких украшений -
только как величайшая ценность висел коврик с фигурами, изображавшими
Рождество Господа Нашего, да полог из тисненой кожи, под которым он и его
супруга спали вот уже двадцать пять лет.
Такой же суровостью дышал весь облик Бенхамина, когда он сидел верхом
на заезженном муле, на одеяле вместо седла, и в этом не отличался от него
старший его сын Мартин, на хромой тощей ослице, когда они сопровождали дона
Бернардо в осмотре его земель. Позади небольшого холма дон Бернардо заметил,
что на участке из-под ячменя Бенхамин насадил новый виноградник: "Видите ли,
дон Бернардо, надо честно признать, только виноград дает нам прибыль", -
ответил Бенхамин, ограничившись таким объяснением. Однако дона Бернардо
интересовали самые худородные участки поместья, дававшие наименьший урожай.
"Это земли возле Ла-Мамбии", - ответил, не задумываясь, Бенхамин. И вот они
проезжают по аллеям молодых виноградников, на вид вполне пристойных,
неурожайность которых скажется только в пору сбора винограда. "И это самые
неурожайные?" - настаивал дон Бернардо. - "Уж куда хуже, сеньор Сальседо, и
гроздья меньше и ягода кислая. Знать бы только причину".
Только на обратном пути дон Бернардо, сидя в седле, сообщил Бенхамину
Мартину и его старшему сыну Мартину Мартину, что донья Каталина скончалась.
Бенхамин, также сидя на своем муле, снял шляпу и перекрестился: "Да пошлет
Господь здоровье вашей милости, чтобы помог упокоиться ее душеньке", -
произнес он вполголоса, меж тем как Мартин Мартин, его сын-подросток, скорее
стыдливо, чем огорченно, просто опустил голову.
Сеньора Лукресия подала им обед в кухне, на сосновом столе; сидели они
на скамьях перед стенным шкафом, уставленным кастрюлями да горшочками, и по