"Мигель Делибес. Еретик " - читать интересную книгу автора

речь идет об очень дорогом лекарстве.
- И сколько же оно стоит? - осведомился Сальседо.
- Двенадцать дукатов, - ответил доктор.
- Двенадцать дукатов! - ахнул дон Бернардо. Доктор стал объяснять
причину такой цены:
- Примите во внимание, что готовят его только в Венеции, и в его состав
входят более пятидесяти разных элементов.
Пока Модеста бегала в аптеку Кустодио, на улице раздался топот коней, а
затем послышались возгласы "Да здравствует король!", сопровождаемые
барабанным боем крики солдат с алебардами. И вдруг, как тоненький дискант,
отвечающий на зов могучего баритона, прозвучал среди этого военного шума
звон колокольчика. Дон Бернардо отодвинул занавеску на окне. Да, он ведь
заказал в монастыре Сан Пабло мессу Пяти ран Христовых за здоровье жены и
святые дары на случай, если дело пойдет плохо. Он увидел приближающегося к
его дому фрая Эрнандо с накрытой платком чашей, и рядом с ним служку с
колокольчиком. При виде их люди опускались на колени и, поднимаясь,
энергично отряхивали пыль со штанов и юбок. На лестнице колокольчик служки
зазвенел еще громче, торжественно и властно. Дон Бернардо вышел навстречу
фраю Эрнандо.
- Достаточно будет помазания, отче, она уже без сознания.
И в тот же миг, когда священник начал молитву, подбородок доньи
Каталины отвалился на грудь - так, с открытым ртом, она и застыла. Доктор
подошел, пощупал пульс и приложил руку с изумрудным перстнем к е сердцу.
- Скончалась, - сказал он, обернувшись к окружающим.
Четверть часа спустя Модеста, спешившая с великим противоядием,
наткнулась в подъезде на Хуана Дуэньяса.
- Сеньора донья Каталина скончалась, - коротко произнес он.
Модеста всхлипнула и стала медленно подниматься по лестнице, цепляясь
за перила. Она боялась покойников, и ей хотелось отсрочить свой приход.
Через полуоткрытую дверь она увидела дона Бернардо, его брата, невестку и
свою новую подругу, которая переставляла мебель в передней, чтобы было
просторней. Модеста остановилась, не решаясь войти. Через несколько минут
появились плакальщицы и принялись готовить все необходимое для заупокойной
службы на дому. Воспользовавшись траурной суетой, Модеста проскользнула на
кухню. Там, заливаясь слезами, сидела на табурете Минервина и кормила грудью
новорожденного, меж тем как Бласа разжигала огонь в очаге с невозмутимым
лицом и бесстрастием человека, много пожившего и слишком рано оторванного от
своей семьи. Наконец Модеста включилась в печальные домашние хлопоты. Она
отдала лекарство хозяину. Дон Бернардо проворчал - двенадцать дукатов
выбросил. На что Модеста еле слышным голосом ответила: "Соболезную, сеньор
Бернардо, пусть они помогут успокоиться ее душеньке".
Но тут уже начал собираться народ, стучали в двери, несли цветы, и
Модеста бегала взад-вперед. Люди приходили небольшими группами и шли в залу,
где дон Бернардо и его брат принимали соболезнования. Один только разок,
пробегая мимо открытой двери кабинета, Модеста глянула уголком глаза и
увидела госпожу на столе - она лежала с закрытыми глазами и ртом, бледная,
ко всему равнодушная и спокойная. Входили, опустив голову, и выходили с
чувством облегчения, выполнив тягостный долг. Модеста заносила букеты цветов
в кабинет и клала их там, прикрыв глаза. Ей было страшно смотреть на
госпожу. Возле покойницы ее невестка донья Габриэла руководила общими