"Жиль Делез, Феликс Гваттари. Что такое философия?" - читать интересную книгу автора

ми, зачастую же они остаются скрытыми, малозаметными, неизбежными издержками
предприятия. В силу того, что план имманенции префилософичен и работает уже не с
концептами, в нем требуется экспериментировать на ощупь, и при его начертании
пользуются средствами не вполне благовидными, не вполне благоразумными и
рациональными. Это могут быть средства из разряда грез, патологических
процессов, эзотерических опытов, опьянения или трансгрессии. В плане имманенции
нужно стремиться к линии горизонта -- из такого похода возвращаются с опаленными
глазами, пусть даже это глаза духа. Даже и у Декарта есть своя греза. Мыслить --
всегда значит идти колдовским путем. Таков, скажем, план имманенции у Мишо, с
его неистовыми бесконечными движениями и скоростями. Чаще всего такого рода
средства не проявляются в итоге мышления, каковой должен пониматься лишь сам по
себе и на холодную голову. Но тогда "опасность" получает другой смысл --
опасность очевидных последствий, наступающих тогда, когда чистая имманентность
вызывает резкое инстинктивное осуждение со стороны общественного мнения, и это
осуждение еще удваивается из-за природы создаваемых концептов. Ибо мы можем
мыслить, лишь становясь чем-то иным, немыслящим, -- животным, растением,
молекулой, элементарной частицей, которые пересматривают нашу мысль и дают ей
новый толчок.
План имманенции -- это как бы срез хаоса, и действует он наподобие решета.
Действительно, для хаоса характерно не столько отсутствие определенностей,
сколько бесконечная скорость их возникновения и исчезновения; это не переход от
одной определенности к другой, а, напротив, невозможность никакого соотношения
между ними, так как одна возникает уже исчезающей, а другая исчезает едва
наметившись.
58
Ж. Делез / Ф. Гваттари
Хаос -- это не инертно-стационарное состояние, не случайная смесь. Хаос
хаотизирует, растворяет всякую консистенцию в бесконечности. Задача философии --
приобрести консистенцию, притом не утратив бесконечности, в которую погружается
мысль (в этом отношении хаос обладает как физическим, так и мысленным
существованием). Придать консистенцию, ничего не потеряв из бесконечности, --
это далеко не та же задача, что в науке, которая стремится придать хаосу
референции ценой отказа от бесконечных движений и скоростей и изначального
ограничения скорости; в науке первенствует свет, то есть относительный горизонт.
Напротив того, философия исходит из предположения или из учреждения плана
имманенции -- в его переменной кривизне и сохраняются те бесконечные движения,
которые возвращаются обратно к себе в процессе постоянного взаимообмена, но
одновременно и высвобождают другие сохраняющиеся движения. Тогда делом концептов
является намечать интенсивные ординаты этих бесконечных движений, то есть
движения сами по себе конечные, но с бесконечной скоростью формирующие
переменные контуры, вписанные в план. Осуществляя сечение хаоса, план имманенции
призывает к созданию концептов.
На вопрос: "Может ли и должна ли философия рассматриваться как явление
древнегреческой цивилизации?" -- первым ответом был сочтен такой: действительно,
греческий полис предстает как новое сообщество "друзей", во всей двусмысленности
этого слова. Жан-Пьер Вернан дает еще и второй ответ: греки первыми осознали,
что Порядок строго имманентен такой космической среде, которая, подобно плоскому
плану, делает срез хаоса. Если такой план-решето называть Логосом, то это далеко
не то же, что просто "разум" (в том смысле, в каком говорят, что мир устроен
59