"Константин Дегтярев. Киллеръ для венценосной особы " - читать интересную книгу авторасправедливости выходило, что не так уж Иннокентий Андреевич и виноват.
- Хм... Ну ладно, это, допустим, вопрос нескромный. А в мешок-то вы зачем залезли? Спереть что-нибудь задумали? Тут добра-то и впрямь немерено. Иннокентия аж передернуло от возмущения. Он гневно и обиженно взглянул на обвинителя и, немного заикаясь, принялся бурно протестовать - Вы не имеете права так! Я Охлобыстин! Я офицер! Я вожделел! - Да кого тут можно вожделеть, на выставке-то? - вскипел Петр Иванович. - Тут днем народу полно, а по ночам никого нету! Разве что уборщицу столетнюю в пять утра! Охлобыстин гордо выпрямился в своем углу и заявил с кривой ухмылкой: - А мне все равно, кого. Я могу и уборщицу столетнюю. А мог бы и вас, Петр Иванович, употребить, да вы больно ловки оказались. После такого откровения диктатору и деспоту кровь ударила в голову. "Ах ты, педрила недобитый, - думал он, с отвращением глядя на сидящего в углу психа. - И как только таких на волю выпускают! Да этого козла надо в дурке держать до скончания века!" Он бы, наверное, все это даже и вслух высказал, да только тут Иннокентий Андреевич такое отмочил, что в который раз вся картина происшествия поменялась с ног на голову. - Кровушка, она у всех одинаковая, Петр Иванович, - зачастил он исступленно, - красненькая она, голубушка, горяченькая... Давно я кровушку-то вожделею, ой как давно... Все вокруг ходил, облизывался... И на вас облизывался, когда вы мешочек смотреть ходили; да нельзя мне днем, днем-то я бревнышком лежу, только слышу да ощущаю, а шевельнуться не могу. Близко горлышко, а зубки неймут. Нету теперь зубок у меня, Петр Иванович, как же я буду? - вдруг запричитал Охлобыстин. - Новые-то, чай, не вырастут? И разрыдался. Тут Петр Иванович окончательно захотел все выслушать по порядку, с самого начала. Пришлось пару раз встряхнуть Иннокентия Андреевича за шиворот, чтобы прекратить истерику, дать ему выпить водички и решительно потребовать обстоятельного, полного рассказа. Покуда длился разговор, Петр Иванович укутывал Аню потеплее, чтобы ей было удобнее лежать в обмороке, искал ключи от наручников, пытался приладить дверь. Успели и чаю поставить, и попить его с печеньем. Охлобыстин, конечно, печенье в чае размачивал и только потом кусал, но все время говорил, говорил, взахлеб, особенно поначалу, как будто сто лет рта не раскрывал, и вот наконец прорвало. Кстати, так оно и оказалось. Временами Петр Иванович слушал невнимательно, особенно когда искал ключи, но потом вновь увлекался - рассказ-то и впрямь оказался удивительным. Глава 10 События, роковым образом переменившие судьбу Иннокентия Андреевича, начались летом 1825 года. Как это часто бывает, помимо главного героя, в них присутствовало еще одно лицо, крайне важное для понимания произошедшего. Такого рода персонаж в течение всего действия может не проронить ни единого слова, не сделать ни единого жеста. А может, напротив, суетиться и вечно попадаться под ноги. Но, как бы то ни было, будучи верным орудием потусторонней недоброй воли, он создает вокруг себя воронку фатальных событий, в которую втягивает простодушного героя и стремится вместе с ним к трагической развязке. |
|
|