"Константин Дегтярев. Киллеръ для венценосной особы " - читать интересную книгу автора

тоскливо разевал свою пасть, оплакивающую украденный лимон баксов.
Но вот мешок оказался пустым. В спине Петра Ивановича ни с того ни с
сего зародился какой-то неприятный холодок. Он уткнул меч в пластиковую лужу
и склонился над экспонатом. Днем в мешке точно была кукла; превосходно
сделанный муляж высокого мужчины с длинными черными волосами. Манекен лежал
лицом вниз, уткнувшись в пластиковую кровь, поджав под себя руки: очень
натурально. "Наверное, стоит дорого, вот и спрятали на ночь", - решил было
про себя Петр Иванович. Потом вспомнилось еще одно успокоительное
обстоятельство - обещание дизайнера поменять манекен на другой, с короткими
волосами.
"Вот оно что, - с облегчением решил Петр Иванович, - старый убрали, а
новый еще не нашли. Потому и нету манекена".
Но мурашки все равно не успокаивались, носились по спине, как завзятые
спринтеры и стайеры. Прямо-таки чемпионат мурашек. Так иногда бывает, стоит
разок испугаться, поддаться мысли о своей незащищенности - и все, пиши
пропало. С этой секунды каждое дерево будет казаться злоумышленником, каждый
куст - злобным зверем, каждый звук - признаком таинственной, крадущейся по
твоим следам опасности. Если до сего момента Петру Ивановичу хватало для
защиты от всех напастей одних коньячных паров, то теперь ни бронежилет, ни
каска, ни копаный меч с гордым названием "Дюрандаль" не давали ощущения
гарантированной безопасности; а когда шаловливый сквознячок коснулся
внезапно вспотевших ягодиц Петра Ивановича, он и вовсе вздрогнул и
засмущался. Ему показалось, что духи вчерашних посетителей все еще бродят
вокруг, смеются над ним и показывают пальцами: "Смотрите на голого придурка
с мечом и в бронежилете!"
От огорчения Петр Иванович еще сильнее стиснул меч двумя руками; левая
рука ухватилась за металлическии шарик в конце рукояти. Рассмотрев свое
оружие вблизи, Петр Иванович понял, что держит "Дюрандаль" - и тут его
охватила паника. Мурашки взбесились, задница начинала отчаянно мерзнуть.
"Как будто кто-то нарочно подстроил, - стучало в мозгу истерическим
рефреном. - Что будет-то? К чему все это?"
Сегодняшние забавные события начали выстраиваться в достаточно четкую
пугающую последовательность. Днем его как бы знакомили со сценой - для того,
должно быть, чтобы сейчас началось представление. Он показался себе актером,
не знающим роли, участником смертельно опасного спектакля, которому среди
огромной груды бутафорского хлама выбрали зачем-то настоящее смертоносное
оружие и оставили стоять посреди сцены в ожидании заведомо страшного врага.
Петр Иванович сглотнул слюну и прислонился спиной к витрине, пытаясь
высмотреть перед собой неведомую опасность. Вдруг он вспомнил про Аню,
оставленную совершенно беззащитной в их комнатенке, и задрожал крупной,
неистовой дрожью от внезапной догадки, которую даже не столько продумал,
сколько почувствовал; думать уже не оставалось времени, поскольку
относительную тишину ночной выставки в этот момент разорвал жуткий,
пронзительный вопль.
Вопила определенно Анька; она заходилась неистовым криком лани,
почуявшей на шее неумолимую тигриную лапу. Этот крик одновременно звал на
помощь и предупреждал об опасности, но вторую часть информационного посыла
Петр Иванович не раздумывая пропустил мимо ушей. Напротив, он почувствовал
свирепую, неукротимую радость от мысли, что неизвестно-страшное, которое так
пугало его секунду назад, вот-вот станет известно-страшным - и что он