"Константин Дегтярев. Киллеръ для венценосной особы " - читать интересную книгу авторав сердцах буркнул первое, пришедшее в голову:
- Чего-чего, оденемся и сдаваться пойдем. Чует мое сердце, просидим всю ночь в ментовке, в соседних камерах. К счастью, Аня повела себя последовательно. Конечно, идея просидеть ночь в ментовке ей не понравилась, но ни реветь, ни ругаться она не стала. Правильная баба. Такие, если мужик рядом, рулить не лезут. Вместо того чтобы подвергать испытанию самолюбие Петра Ивановича и понижать его самооценку неуместными замечаниями, Аня свернулась калачиком на диване и смотрела на него влюбленными глазами, полностью отдавшись на волю случая. А благодарный Петр Иванович сидел на табуретке и любовался на Аню; практически даже восхищался. "Господи, красивая-то какая, - думал Петр Иванович, - и как же это я мимо нее два года ходил и мысли даже не допускал?" Тут он, положим, немножко кривил душой. Мысли он допускал, да еще какие, но не всерьез. Как мысли они, может, еще и ничего, сошли бы за эротические фантазии, но в приложении к настоящей, живой женщине казались чем-то оскорбительным и даже некрасивым. И вдруг все то же самое случилось, что в мыслях, даже еще больше, но как-то по-другому - гораздо лучше. Это вроде как мечтаешь чего-нибудь перекусить, хотя бы пирожка с котятами на привокзальной площади, а попадаешь (на халяву!) в ресторан со свечками и оркестром. В таком взаимном любовании прошло немало времени, так что Петр Иванович немного успокоился и даже решил, что ситуация совсем не такая хреновая, какой казалась поначалу. Уж если их на вечернем обходе не застукали, то, скорее всего, не застукают и на утреннем. Имело смысл лечь на диванчик, обняться и проспать часиков до восьми, то есть до открытия служебного входа. И тогда можно будет легализоваться, выбраться из закуточка на свет божий, бабы без этого жить не умеют. Сам-то Петр Иванович обойдется - рубашка свежая, носки тоже только позавчера надел. Все лучше, чем с ментами разбираться и доказывать, что ты не верблюд. Аня идею одобрила, на том и порешили: устроились с максимальным удобством, свет выключили, обнялись и уж совсем было собрались спать, да вот что-то не спалось. Во-первых, металлические конструкции павильона, собранные "внатяг", постоянно гудели, потрескивали, а то порой и вовсе издавали какие-то неожиданные звуки, вроде мяуканья. А во-вторых, несмотря на предыдущие любовные подвиги, Петра Ивановича через часок снова потянуло на разврат: ну не мог он спокойно вынести близость Анькиного соблазнительного тела. Аня тоже не спала и против разврата ничего не имела, более того - у нее неожиданно проснулись фантазии, поначалу удивившие Петра Ивановича, а затем полностью захватившие и его собственное воображение. В качестве намека на разврат Петр Иванович положил свою здоровенную лапу на Анькину трепещущую грудь, немного сжал ее и ткнулся пару раз "бедра в бедра", как говаривал античный поэт Архилох. Аня скосила глаза, ласково глянула на своего возлюбленного и сказала нежнейшим на свете шепотом: - Хочешь? - Угу, - с готовностью отозвался Петр Иванович. - Сделаешь, как я хочу? - лукаво, многообещающе спросила Аня. Петр Иванович мысленно перебрал все вероятные, с его точки зрения, варианты и решил на всякий случай уточнить: |
|
|