"Вячеслав Дегтев. Белая невеста (Романтическая повесть) " - читать интересную книгу автора

кубинской сосны, которую можно смять в комок, можно даже топтать ногами, но
стоит лишь встряхнуть ее - и она становится прежней, без единой морщинки. Но
об этом лучше не заикаться. Также лучше не заикаться о том, какое количество
крузейро ушло на мой счет. Впрочем, через некоторое время об этой "мелочи"
как бы и вовсе забыли, хотя работать заставляли ничуть не меньше.
Вскоре среди наших прошел слух, что американцы расторгли договор с АСА,
так как они в спешном порядке создали у себя промышленность синтетического
каучука, и наш труд стал не нужен. Но наши "патроны" забрали деньги вперед и
теперь не хотели расставаться с дармовой рабсилой. Тем более что примерно
половина "Каучуковой армии" к тому времени уже вымерла, и деньги мертвецов
остались невостребованными, людей же просто-напросто списали на войну.
Условия стали еще более суровыми - наши "патроны" теперь уже боялись, что
кто-нибудь из нас сможет вернуться в цивилизованный мир и рассказать о тех
ужасах, что пришлось тут пережить. Всякого, кто пытался оказывать хоть
какое-то сопротивление и даже неповиновение, расстреливали на месте.
Однако народ продолжал разбегаться. Бежали в основном на север, в
сторону Колумбии и Венесуэлы, там была железная дорога и строилась
шоссейная. Беглецов ловили с собаками и безжалостно убивали. Я забросил даже
мысль о побеге. Нужно было не лезть на рожон, а пытаться выживать как-то
по-иному. Я решил подождать. И потому тупо влачил свою судьбину, надеясь на
лучшие времена. Сколько так прошло времени, я уже не мог бы сказать. Там не
было ни зимы, ни весны, ни осени - там было круглогодичное лето.
Единственное, по чему можно было хотя бы приблизительно ориентироваться во
времени, так это речные паводки. Дело в том, что в Амазонку впадают тысячи
притоков с юга и с севера. Южные притоки разливаются с декабря по март, а
северные, наши, разливались с июня по сентябрь. Вот и все! В остальном
природа неизменна круглый год. Весь год одно и то же: жара, тропические
ливни после обеда, очень короткие сумерки и почти мгновенные рассветы, цветы
цветут круглый год, один вид растений отцветает, рядом зацветает другой,
есть птицы, как бабочки, и бабочки, как птицы, есть насекомые, которые
питаются птицами... Короче, натуральный зеленый ад.
Каждое утро еще до восхода солнца я покидал свою хижину, сооруженную из
ветвей веерной пальмы, брал нож-факу для надрезания стволов гевеи и шел в
сельву, на свой участок. В пол-шестого еще совершенно темно, затем то там,
то тут тишина нарушается криками птиц, меланхоличными взвизгами козодоев,
кваканьем лягушек, верещаньем обезьян, и вдруг начинает светать - да так
быстро и стремительно, словно кто-то невидимый очень резко раздергивает
шторы, и все быстрее и быстрее, и вот только без четверти семь, а видно уже
как днем. Вовсю гомонят птицы, особенно амазоны, кричат обезьяны-ревуны,
обезьяны поменьше, дурукули, про которых говорят, что это помесь совы и
ягуара, очень друг к другу ласковые, сидят попарно, обнимаясь и беспрестанно
целуясь, маленькие обезьянки-капуцины верещат по-птичьи, бесшумно летают
колибри всех размеров, порхают бабочки всех цветов радуги, некоторые с
тюбетейку; вдруг пронесется стая амазонов, громко каркая, как вороны, и, сев
на дерево, мгновенно станет невидимой. Они сразу же замолкают, но их
присутствие выдает скорлупа орехов, дождем сыплющаяся сверху. Ах, какой суп
получался из попугаев!.. Молодые листочки и почки распускаются буквально на
глазах, а свежесть воздуха, напоенного ночной прохладой и тропическими
ароматами, вообще не поддается описанию.
До обеда я беспрерывно делал флажкообразные насечки на двух сотнях