"Вячеслав Дегтев. Белая невеста (Романтическая повесть) " - читать интересную книгу автора

вырезают эту почку, размером с кочан капусты и с таким же примерно вкусом, и
делают из нее "салат миллионеров". Пальма после такой операции, естественно,
гибнет. Говорят, что губят эдак до трех миллионов деревьев в год...
В Манаусе, в лагере, оцепленном колючей проволокой, мы пробыли
несколько дней. Кое-кто попытался бежать, но их поймали, жестоко избили на
глазах у всех, и больше мы тех парней не видели. Нас же загнали в бараки,
под вооруженную охрану. Нам недвусмысленно давали понять, что мы теперь на
военной службе, и что в дальнейшем с нами не будут разводить излишнего
либерализма. Но не это больше всего возмутило моих спутников, а то, что
никого из них не отпустили, сколько ни просили, на футбольный матч, который
проходил в это время на местном стадионе, - для бразильцев это было верхом
произвола. Да, шутки кончились! Из Манауса я отправил свое первое письмо
Елене - единственное письмо в конверте, брошенное в почтовый ящик.
Вскоре нас погрузили на огромные индейские куверты и игариты и
отправили еще дальше вверх по Амазонке. Не помню, сколько дней мы плыли по
реке, все еще похожей на море - ширина реки там километров двадцать, не
меньше, - почти весь путь я провалялся в жесточайшей лихорадке. Болея, я все
время испытывал тошнотворный ужас, перед глазами стояла увиденная накануне
дикая картина: одного из наших, умершего от малярии, бросили на стоянке в
реку, и тут же пара огромных, откуда-то взявшихся аллигаторов кинулась к
нему и разодрала на части; и потому я очень боялся умереть, боялся, что и
меня так же выбросят в мутную воду на съедение крокодилам. Поэтому,
наверное, и сумел выжить.
Когда высадились на берег - был он пустынный и дикий, лишь несколько
жалких хижин какого-то неизвестного ситиу кособоко стояло на глинистом
берегу, возле которых, на пустыре, туземные мальчишки играли в
футбол, -кто-то крикнул: "Смотрите, водяная мама!" - и указал на самку
ламантина, которая безмятежно плескалась невдалеке; у этой речной сирены
были груди, как у кормящей женщины. Индейцы их не трогают, считая животных
"священными". Наш сержант прицелился в нее из карабина, выстрелил и убил
доверчивое животное. "Будет вам и мама, будет вам и папа!" - зловеще буркнул
он под нос, выбрасывая затвором дымящуюся гильзу, а мы все отчего-то
притихли, как провинившиеся школьники. Мясо у ламантина, кстати, оказалось
похожим на грубую свинину, с зеленоватым жиром, отдающим рыбой...
Нас разбили на команды и повели в такие заросли, что вскоре тот
прибрежный ситиу показался городом. На "точку" пришли через трое суток, там
первым же делом устроили показательный суд над одним недотепой, который с
непривычки растер ноги и отстал по дороге, - его объявили дезертиром и перед
строем расстреляли. В назидание остальным.
Я понял, что живым, похоже, мне отсюда не выйти.


3


...И вот я - в каучуковом аду. У меня свой участок сельвы.
Норма -восьмидесятикилограммовый шар из сока каучуконоса-гевеи в месяц.
Тогда мне выдают продукты на месяц вперед и раз в три месяца - пару башмаков
из свиной кожи и соломенную шляпу. Хотя в рекламных проспектах сулили форму
морпехов США, а на голову обещали перуанскую шляпу-сомбреро из волокон шишек