"Ион Деген. Наследники Асклепия (О врачах и врачевании)" - читать интересную книгу авторакиевский хирург (по совместительству в ту пору популярный писатель) в
течение трех месяцев лечил сном больного с переломом бедра. Вероятно, он считал сон такой мощной панацеей, что даже не осуществил пусть самой примитивной на солдатском уровне иммобилизации отломков. Естественно, они не срослись. В отличие от этого хирурга, кандидата медицинских наук, работавшего хирургом во время войны, я, еще будучи юным солдатом, знал, что при переломе необходима иммобилизация. Чем угодно. Деревянной планкой. Ветками дерева. В крайнем случае - штыком. Солдату было проще. Юный солдат не знал официального нервизма и того, что перелом можно лечить сном. Хотя случай хирурга-кандидата-писателя произвел на меня убийственное впечатление, кое-что из вдалбливаемого в меня учения о нервизме все же осело в клетках моего тщательно промытого коммунистической пропагандой мозга. При всем критическом отношении к этой так называемой науке, я изредка поддавался ее влиянию. Произошло это буквально в первые дни моей работы врачом. Молодая женщина после ампутации обеих ног тяжко страдала от фантомных болей. Ноги были ампутированы на границе верхней и средней трети бедер. Больная жаловалась на то, что она сходит с ума от невыносимого жжения в стопах и голенях. Предстояла операция - реампутация обеих культей. Я знал, что причина фантомных болей - патологические изменения в концах ампутированных нервов. И все же. Почему бы не попробовать гипноз. Правда, до этого случая я никогда не занимался гипнозом. Но вспомнил, как сеансы гипноза проводила профессор, преподававшая психиатрию, и решил попробовать. Я попросил пациентку сосредоточить свое внимание на блестящей чайной ложечке, долго беседовал, уверил ее в том, что она уснет на счете десять и оказалось неожиданностью. Мне трудно было поверить в то, что я способен загипнотизировать человека. Сомнение было так велико, что я даже подумал: не закрыла ли пациентка глаза только для того, чтобы не огорчить молодого врача? Но следовало продолжить сеанс, что я и сделал. Оказалось, что больная действительно уснула и уже в состоянии гипнотического сна внимала моим наставлениям. Сеансы повторялись. Больная засыпала уже при счете пять. Уменьшилась интенсивность болей. Уже не было необходимости в наркотиках. Даже к обычным обезболивающим средствам пациентка прибегала все реже. Реампутация не понадобилась. Я поверил в свои способности и все шире стал пользоваться гипнозом. Но именно в случае, в котором гипноз мог оказаться самым мощным лечебным средством, я не применил его по сугубо субъективным причинам. В ту пору я был клиническим ординатором в первой клинике Киевского ортопедического института. Работал я сорок восемь часов в сутки: девятнадцать больных в двух палатах, плановые операции, шесть суточных дежурств в месяц в травматологическом пункте института, раз в две недели экзамены по разделу ортопедии, для чего приходилось реферировать до двух тысяч страниц прочитанного текста. Кроме всего этого, нередко ночью раздавался стук в дверь нашего общежития, находившегося этажом ниже клиники, и нас срочно вызывали в травматологический пункт, так как кареты скорой помощи доставляли пострадавших в очередной катастрофе, а дежурные не успевали справиться с этим потоком. И вот при такой нагрузке, при таком ритме нам добавили еще одно удовольствие: обязательные занятия по |
|
|