"Ион Деген. Из дома рабства" - читать интересную книгу автора

Незадолго до отъезда в Израиль я приехал попрощаться с
Могилевом-Подольским, с могилой отца, со своим детством. В очень большом
врачебном коллективе врачей-евреев можно пересчитать по пальцам одной руки,
да и то, кажется, останется свободный палец.
Живет в городе родившийся там мой однокурсник. Но работает он в другой
республике - в Молдавской ССР, в селе Атаки. Каждый день очень больной
человек, он по мосту переходит через Днестр в другую республику, где
милостиво соизволили принять на работу еврея. В родном Могилеве-Подольском
для него не нашлось места.
Кстати, за несколько дней до моего отъезда он был в Киеве. Позвонил мне
из автомата. Не назвался, уверенный в том, что я узнаю его голос. Конечно, я
узнал. Он пожелал мне счастья. Извинился, что не может встретиться со мной.
Боялся. Я понимал и не осуждал.
Здесь, в Израиле, я встречаю многих, похваляющихся своим героизмом там,
в Советском Союзе. Чаще всего это просто гипертрофированное представление о
своих поступках. А иногда похваляющиеся просто забывают, что героями они
стали, уже решив уехать в Израиль, уже переступив невидимую черту,
позволяющую им отрешиться от страха, естественного состояния любого
гражданина самой демократичной в мире страны. Эта случайная ассоциация не
имеет непосредственного отношения к вопросу о евреях - людях интеллигентных
профессий.
В украинской школе, в которой я учился, не менее половины учителей были
евреями. Мне трудно сейчас уверять, что и другие школы в этом отношении не
отличались от нашей. Я вспоминаю только выдающихся учителей из других школ.
И здесь процент евреев был примерно таким же. Но ведь из одиннадцати
могилевских школ три были еврейскими (они просуществовали, кажется, до 1938
года. Не знаю, почему их ликвидировали. Видно, уже в ту пору они кому-то
мешали. Во всяком случае, всегда можно было сослаться на мою еврейскую маму,
отдавшую своего еврейского сына в украинскую школу. Отдавшую добровольно, по
собственному побуждению).
Уровень преподавания в провинциальном городе был высоким. Советская
наука (особенно физика, математика, радиоэлектроника) получила немало
выдающихся ученых - исключительно евреев, воспитанных этими учителями. А
скольких могла бы еще получить, если бы они не оказались в списках погибших
в боях за Советскую родину!
Почему мама отдала меня в украинскую школу? Большинство моих
сверстников, живших по соседству, учились в еврейской школе. Уже потом,
после ликвидации еврейских школ, мы учились в одном классе. На первых порах
они несколько хуже успевали по украинскому и русскому языкам и литературе.
Но только на первых порах. А по другим предметам? Чуть было не написал, что
они были сильнее по математике, физике, химии и биологии. Но вспомнил, что и
среди ветеранов нашего класса было немало сильных по этим предметам. А
почему бы и нет? Сейчас я восстановил список моих одноклассников. Из
тридцати учеников - четыре нееврея. Нормальная украинская школа. В 1-й и в
49-й железнодорожных школах это соотношение несколько нарушено, потому что в
примыкающих к ним районах жили не только евреи. В 9-й школе, единственной
русской в городе, действительно еврейское меньшинство. Здесь учились в
основном дети военнослужащих, постоянно менявших место жительства.
Могу ли я что-нибудь вспомнить об антогонизме между учениками евреями и
неевреями? Не знаю. Звучит это как-то странно, но это правда. "Кто же мы