"Даниэль Дефо. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона " - читать интересную книгу автора

(если бы он говорил грубо, то корабль покинуло бы две трети команды, а может
быть, и весь экипаж). Он сказал, что поступил так сурово не столько для
своей, сколько для их безопасности; что мятеж на борту судна - то же, что
измена во дворце, и, будучи ответственен перед своими хозяевами, он не может
допустить ко вверенным ему судну и грузу людей, питавших гнусные замыслы;
что он сам желал бы высадить их на берегу там, где они подвергались бы
меньшей опасности от дикарей; что он мог бы, если бы хотел, казнить их на
берегу, как двух первых; что хотел бы выдать их гражданскому суду или
покинуть среди христиан, но все же лучше подвергнуть опасности их, нежели
все судно, и что он не примет их на борт, хотя бы остался на корабле один.
Речь была настолько хорошо сказана, так последовательна, горяча и
заканчивалась таким решительным отказом, что на время удовлетворила
большинство экипажа. Все же моряки не успокаивались несколько часов, -
сходились по несколько человек и перешептывались; под вечер ветер упал, и
капитан распорядился не поднимать якоря до утра.
В ту же ночь двадцать три человека, в том числе младший пушкарь,
лекарский помощник и два плотника, заявили, что они пойдут умирать с
товарищами; что в подобных условиях меньшего сделать нельзя; что
единственный способ спасти их жизнь - в том, чтобы увеличить их число, так,
чтобы они могли обороняться от дикарей до тех пор, покуда не смогут
возвратиться на родину.
Согласно с этим за час до рассвета все двадцать три, захвативши по
мушкету, по тесаку, по несколько пистолетов, три алебарды 34 и добрый запас
пороха и пуль, но без съестных припасов, кроме полусотни хлебов, зато со
всем своим добром: сундуками и одеждой, орудиями, инструментами, книгами и
так далее, погрузились в лодку так тихо, что капитан заметил это лишь тогда,
когда они были на полдороге от берега.
Итак, у нас составился порядочный отряд в двадцать семь хорошо
вооруженных человек. У нас было все, кроме съестных припасов. Среди нас было
два плотника и пушкарь и, что важнее всего, лекарь или врач, который состоял
лекарским помощником в Гоа и причислен был на судне сверхштатным. Плотники
захватили с собой все свои орудия, лекарь - все свои инструменты и
лекарства, и у нас оказалось много поклажи, хотя у многих не было ничего,
кроме одежды, как, например, у меня.
Так как нас, как я сказал, было достаточно для того, чтобы защищаться,
то мы сразу же дали друг другу клятву не расставаться ни при каких
обстоятельствах, но жить и умереть вместе; делить все съестное поровну;
подчиняться во всем решениям большинства; избрать капитана и повиноваться
ему под угрозой смерти, однако капитан не должен предпринимать ничего без
решения большинства.
Выработавши эти правила, мы решили раздобыть пищи и устроить доставку
ее туземцами.
Оказалось, что они не очень заботятся или волнуются о нас. Они даже не
попытались проверить, здесь ли мы или уехали с судном, которое утром, после
того, как мы вернули баркас, взяло курс на юго-восток и через четыре часа
скрылось из виду.
На следующий день двое пошли в одном направлении осматривать местность,
а двое в другом. Мы скоро узнали, что местность приятная и плодородная, и, в
общем, здесь можно хорошо жить; только населяют ее какие-то почти не похожие
на людей существа, с которыми нельзя войти ни в какие сношения.