"Даниэль Дефо. Радости и горести знаменитой Моллль Флендерс, которая..." - читать интересную книгу автора

Положение мое было ужасно; я горько раскаивалась теперь в своей
уступчивости старшему брату, не потому чтоб чувствовала угрызения совести, а
при мысли о том, какое счастье я упустила. Ибо хотя совесть, как уже
сказано, не особенно меня мучила, все же я и подумать не могла о том, чтобы
быть любовницей одного брата и женой другого. Тут я вспомнила, что старший
брат обещал жениться на мне, когда вступит во владение своим имуществом; но
меня поразило теперь то, о чем я и раньше часто думала, - а именно, что он
не обмолвился ни одним словом об этом обещании с тех пор, как я стала его
любовницей; однако до сих пор, хотя, повторяю, я часто думала об этом, меня
это нимало не беспокоило, потому что ни его страсть, ни щедрость нисколько
не уменьшались, из осторожности он только просил меня не тратить ни копейки
на платья и не наряжаться, так как это непременно возбудило бы подозрение
его родных, поскольку все знают, что я не могу достать такие вещи
обыкновенным путем, а только при помощи чьей-либо благосклонности, и меня
немедленно заподозрили бы в том, что я ею пользуюсь.
Итак, я была в большом затруднении и не знала, что делать; больше всего
меня смущало то, что младший брат не только за мной ухаживал, но и нисколько
не скрывался. Он входил в комнату сестры или матери, садился и расточал мне
любезности в их присутствии; в результате весь дом говорил об этом, мать
осыпала его упреками, и обращение со мной совсем изменилось. Словом, мать
обронила несколько замечаний, из которых легко было понять, что она хочет
заставить меня покинуть семью, иными словами - выгнать вон. Я уверена, что
это не оставалось тайной для старшего брата, однако он, как и все другие,
едва ли догадывался, что младший брат сделал мне предложение; но мне ясно
было, что дело этим не кончится, и потому я считала совершенно необходимым
признаться старшему во всем или заставить его самого заговорить об этом, но
не знала мне ли ему открыться- первой или предоставить первое слово ему.
После серьезного размышления (а надо сказать, что теперь я наконец
стала серьезно смотреть на вещи) и решила заговорить первой; скоро и случай
представился: на следующий день младший брат уехал по делам в Лондон, семья,
как и раньше бывало, ушла в гости, а мой любовник, по обыкновению, явился
провести, часок-другой с мисс Бетти.
Посидев немного, он без труда заметил во мне перемену: пропала вся моя
непринужденность и веселость, и, главное, лицо было заплаканное; увидя это,
он тотчас же участливо меня спросил, в чем дело и не случилось ли чего со
мной. Я охотно бы отложила признание, но долее скрываться было невозможно; и
вот, позволяя ему с великим трудом вытянуть из меня то, в чем мне так
хотелось открыться, я сказала ему, что действительно одна вещь тревожит
меня, но это тайна, хотя мне и трудно таиться от него, а как признаться - я
не знаю: это явилось для меня неожиданностью, но привело также в большое
замешательство, и я не знаю, на что решиться, если он не поможет мне
советом. Он ласково попросил меня не тревожиться, обещая, что бы ни
случилось, защитить меня от целого света.
Тогда я начала издалека и сказала, что боюсь, не донес ли кто-нибудь
госпожам о нашей связи. Ведь сразу видна резкая перемена в их обращении со
мной: дошло до того, что они часто придираются ко мне и подчас бранят без
малейшего повода с моей стороны. Раньше я всегда спала в одной постели со
старшей сестрой, но с недавних пор меня стали класть одну или с кем-нибудь
из служанок, и не раз до меня долетали очень нелюбезные слова по моему
адресу. В довершение всего, как передавала мне одна из служанок, господа