"Ирина Дедюхова. Последний дюйм" - читать интересную книгу авторапрямо с утра. Вызвали тачку и рванули!
Вот некоторые считают, что все гадалки и ведуньи нынче - поголовные финансовые мошенницы. Лишь бы денег на людских несчастьях стрясти побольше. А того народ не понимает, что ведь и компенсация какая-то требуется за то, что на себя их сглаз принимают. Кто же из гадалок виноват, что народ нынче стал до жути глазастый? Глазят друг дружку и глазят... Пока глаза не повылазят. Виолетта, как увидала маму с дочкой, да ихнюю фамилию у секретарши прочла, так сразу же остудила их рвение побороть потусторонние явления нашей жизни: "Извините, дамы, но я с такими сильными сглазами не работаю! Я, простите меня, свое биополе сохраняю! Вам может помочь только основательница нашего Ордена - Кургузкина Клавдия Семеновна. Если хотите знать, у нее мама настоящей, форменной ведьмой была! Без всяких шуточек и регистрации в налоговой инспекции! А дочка от мамы, как известно, словно яблонька от вишенки - недалеко катится! Вот к ней и катитесь, если жизнь дорога!" Ладно, что тачку, будто предчувствие сработало, не отпустили - тут же к дочке Кургузкиной покатилися. Ну, добрались до места, сидят, ждут, когда Кургузкина чакры перед сеансом прочистит и с предыдущей клиенткой рассчитается. А та клиентка чего-то жмется, вполголоса намекает... И, чтобы покончить с этим делом, Кургузкина ей громко за шторкой говорит: "Не сомневайся, дорогая! Сгинет сам по себе, никакой мокрухи здесь даже не потребуется! Уж чего-чего, а космические завихрения я устраивать умею. Иди себе спокойно и готовь законный мой процентик с движимого и недвижимого Вышла из-за шторки такая вся замечательная дама. Чувствуется, что с серьезным сглазом она к ведунье обратилась. Тут же за ней джип подкатил с двумя холуями на запятках, вышла она, даже не взглянув на мать с дочерью. А те поняли, что раз такого сорта публика Кургузкину посещает со своими проблемами, которые без ведуний только мокрухой разрешить можно, то, значит, и им волноваться на счет своего сглаза нечего. Успокоились они, одним словом. Вдруг мать дочку-то тычет в бок, мол, гляди, чего на подоконнике лежит! А там такая коробочка красивенькая без дела валяется, хотя видно, что старорежимная коробочка-то. И так лежит, что сама в глаза лезет. Причем сбоку у ней надпись химическим карандашом: "Последний дюйм". Дочка-то не в курсах была, конечно, а мать, когда еще сама дочкой была, кино такое по телику видела. И роль там исполнял удивительно симпатичный одинокий мужчина с мальчиком. Пацан, конечно, был так себе, чего-то все сопел, на самолетике летал... А мужчина был весь такой представительный и запоминающийся. Сколько раз потом эта мать хотела такого мужчину найти! Так ни с мальчиком, ни без мальчика, как назло, не встретила. Ясно дело, сглазили ее. Тут и Кургукина вышла из-за шторки с пением псалмов в хитоне с фиолетовыми блестками, а мать все на коробочку эту таращится, головой вертит. Кургузкина это терпела-терпела, да нервы-то тоже не железные. - Что же это за дела, дамочка? - несколько склочно обратилась она к Белле Юрьевне. - Куда вы, собственно пялиться изволите? Принимаю вас по личной просьбе мадам Виолетты, отменив сауну и солярий, так все же понимать |
|
|