"Борис Дедюхин. Слава на двоих " - читать интересную книгу автора

Он приспел в тот момент, когда Аналогичная, облизывая жеребенка, ритмично и
сильно надавливала ему на грудь: родится новый человек, его шлепают, чтобы
он закричал и вдохнул воздух, дал расправиться легким, а лошадь, хоть никто
ее никогда этому не обучал, вот таким способом помогает новорожденному.
Конюх смотрел через решетчатую дверьденника долго и с сомнением, словно
бы не верил своим глазам.
Именно так он и сказал начкону, когда они шли на конюшню:
- Глазам своим не поверил. - После этих слов Лебе дев сделал паузу, то
ли чтобы подчеркнуть их особую значимость, то ли потому, что в это время
бредшая за ним в поводу лошадь взошла на слюдяную лужицу. Лед протрещал под
ее копытами, затем лошадь стала снова приглушенно печатать подковы на
прошлогодней бурой траве, и конюх объяснил, почему он не поверил собственным
глазам:
- Необычный жеребенок, форменный урод.
- Ты все сделал, что положено? - перебил его начкон.
- Все! Обтяпал все чин чинарем: ребеночка на простынку положил,
соломкой, жгутиками пообтер - все по науке, как учили. Потом к вам побег, да
опамятовался - сообразил, что верхом на лошади скорее, возвернулся, этого
вот арабчонка взнуздал...
- Кончики ушей у новорожденного высохли? - перебил разглагольствования
конюха начкон.
- Должно да, потому как если бы не высохли, он бы не стал на ноги
подыматься. А так - корячится, тужится, да только без толку - урод уродом.
Начкон кашлянул громко и ненатурально - невозможно ему было слушать
такую безответственную болтовню об уродстве, он отвел разговор:
- А мать, Аналогичная, как себя чувствует?
- Про нее ничего плохого не скажу. Конечно, вид томный, телом опавшая,
кожей взопревшая, а все ж таки, Пантелеич, дивно это: что холостая, что в
тягости, что и после жеребости - красавица писаная, ну просто красотка - да
и только!
- Кобыла исключительная, но ведь ты, поди-ка, продрых, а теперь
оговариваешь жеребенка?
- Да что вы, да обереги бог! - забожился конюх. - Я еще с вечера учуял,
что очень Аналогичная неспокойная, и притом строгая: кушать не изволит, к
себе на метр не подпускает. Приляжет, а лишь подойду к деннику - подхватится
и айда кружить, только солома шуршит.
- А жеребчик, значит, говоришь, неважнецки изсебя выглядывает? - Самые
щадительные слова подбирал начкон, еще надеясь, что конюх напраслину возвел,
но тот бездумно подтвердил:
- Какое "неважнецки", урод форменный, такой урод, что его прибить хоть
сейчас, хоть маленько погодя.
- Но-но, я тебе дам "прибить"! - уж рассерчал Ва лерий Пантелеевич.
Очень огорчен был начкон, сильно надеялся что Аналогичная даст
наконец-то потомство такое, какого ждут от нее. Сама она была признанной
всеми специалистами красавицей по экстерьеру, а уж по скаковым, чисто
спортивным способностям с ней ни одна ее ровесница не могла тягаться, всех
оставляла "в побитом поле" на ипподромах и в СССР, и за границей. В
двухлетнем и трехлетнем возрасте выиграла много крупных всесоюзных и
международных призов, а в четыре года карьера ее закончилась: у нее родился
сын, и она все силы стала посвящать материнству. Но ни первенец, ни