"Лион Спрэг де Камп. Аристотель и оружие" - читать интересную книгу автора

вино. В своем мире я пил очень редко и не привык к подобным попойкам.
Аттал при упоминании о механических слонах весь превратился в слух.
- Да что ты говоришь!
- Да, у нас есть и кое-что получше. Если наземные войска противника
отражают атаки наших стальных слонов, мы посылаем летающие колесницы,
запряженные грифонами, и сверху осыпаем неприятеля дротиками. - Мне
казалось, что я изобретателен, как никогда.
Аттал открыл рот от изумления: "Что еще?"
- Ну... э... у нас также мощный флот, знаешь, мы контролируем низовья
Ганга и прилегающую часть Океана. Нашим кораблям не нужны ни паруса, ни
весла. Их приводят в движение машины.
- Все индийцы владеют подобными чудесами?
- В общем, да, но паталипутранцы искуснее всех. Когда в морских
сражениях численный перевес на нашей стороне, мы посылаем ручных тритонов,
которые подплывают под корабли и продырявливают днища.
Аттал нахмурился.
- Скажи мне, варвар, почему, имея столь разрушительное оружие,
палалал... патапата... жители вашего города не завоевали весь мир?
Я пьяно рассмеялся и хлопнул Аттала по плечу:
- Да мы его уже давно завоевали, приятель. Вы, македонцы, еще просто не
заметили, что находитесь под нашим владычеством.
Аттал переварил все это и грозно нахмурился:
- По-моему, ты дурачил меня, варвар! _Меня_! Клянусь Гераклом, я
тебя...
Он поднялся и размахнулся, чтобы ударить меня кулаком. Я поднял руку,
пытаясь защитить лицо.
- Аттал! - окликнули его с другого конца. Царь Филипп следил за нами.
Аттал опустил кулак и пробормотал что-то вроде. "Воистину летающие
колесницы и ручные Тритоны!" - и, спотыкаясь, направился к своей компании.
Я помнил, что у него впереди не было счастливого будущего. Ему было
суждено выдать свою племянницу замуж за Филиппа, молодую женщину и ее
младенца умертвят по приказу Олимпиады, первой жены Филиппа, после того
как сам царь падет от руки вероломного убийцы. Вскоре, по повелению
Александра, расправятся и с Атталом. У меня язык чесался, так мне хотелось
намекнуть ему на то, что его ждет, но я сдержался. Я и так привлек к себе
слишком много внимания.
Позже, когда попойка была в полном разгаре, пришел Аристотель и шуганул
мальчишек. Он сказал мне: "Пойдем, Жандра, прогуляемшя, проветримшя да и
пойдем тоже шпать. Эти македонцы как беждонные бочки. Мне жа ними не
угнатьшя".
На улице он сказал:
- Аттал думает, что ты першидшкий шпион.
- Я? Шпион? Но, ради Геры, почему? - Про себя я проклинал свою
глупость, из-за которой нажил себе врага. Когда-нибудь я научусь общаться
с представителями рода человеческого?
Аристотель продолжил:
- Он шчитает, что никто не может проехать череж вшю штрану и, как ты,
оштатьшя в полном неведении о том, что в ней проишходит. Ты жнаешь о
Першидшком царштве больше, чем говоришь, но не хочешь, чтобы мы думали,
что ты как-то швяжан ш ним. А ешли ты не перш, то жачем тебе это шкрывать,