"Маркиз де Сад. Сто двадцать дней содома " - читать интересную книгу автора

которых был установлен великолепный турецкий диван. Все четыре ниши обращены
были лицом к стене-диаметру, разрезающей круг. В центре этой стены
возвышался трон с четырьмя ступенями. Трон был предназначен для рассказчиц,
а ниши - для четырех главных слушателей. Трон был расположен таким образом,
чтобы каждое слово рассказчиц долетало по назначению. Зал напоминал театр:
трон был сценой, а ниши - амфитеатром. На ступенях трона должны были
находиться "объекты" разврата, привезенные для того, чтобы успокаивать
возбуждение, вызванное рассказом. Эти ступени, как и сам трон, были покрыты
коврами из черного бархата с золотой бахромой. Такие же ковры, но темно
синие с золотом, покрывали диваны в нишах. У подножия каждой ниши находилась
дверца, ведущая в помещение, похожее на артистическую уборную,
предназначенное для того, чтобы выпускать на сцену "объекты", которые желали
видеть в данный момент и которые садились на ступени трона. Помещения под
нишами были снабжены диванами и другой мебелью, необходимой для совершения
непристойностей всех видов. С двух сторон трона находились колонны,
упирающиеся в потолок. Эти две колонны были местом ожидания наказания для
"объекта", который в чем-то провинился. Все нужные инструменты пыток были
выставлены тут же у колонны. Их зловещий вид создавал атмосферу подчинения -
того подчинения, которое, как известно, придает пороку особое очарование.
Зал ассамблеи сообщался с кабинетом, который в свою очередь примыкал к жилым
помещениям. Этот кабинет был своего рода будуаром, глухим и тайным, очень
теплым и сумрачным даже днем: он был предназначен для свирепых любовных
баталий один на один или иных тайных грехов, о которых будет рассказано
потом. Чтобы попасть в другое крыло замка, надо было вернуться в галерею, в
глубине которой виднелась красивая часовня. В параллельном крыле находилась
башня, выходящая во внутренний двор. Красивая прихожая вела в четыре
прекрасных аппартамента, каждый из которых имел свой будуар. Красивые
турецкие кровати, покрытые шелковыми покрывалами трех цветов гармонировали с
мебелью. Будуар предлагал все, что нужно для самой тонкой извращенности. Эти
четыре квартиры были предназначены для наших четырех героев. И так как все
квартиры были хорошо утеплены и комфортабельны, они были прекрасно устроены.
Согласно договору, жены героев жили вместе с ними. На втором этаже было
такое же число квартир, но они были разделены иначе. В большой квартире было
восемь альковов с восемью маленькими кроватями - здесь спали девушки. Рядом
в двух небольших комнатах жили две служанки, которые за ними следили. Две
нарядные комнаты были отданы двум рассказчицам. В квартире, подобной
квартире девушек, с восемью альковами, разместили юношей. Рядом с ними -
комнаты двух служанок, наблюдательниц за ними и комнаты двух других
рассказчиц. О комфортабельной комнате для содомистов тоже позаботились, хотя
им придется редко спать в своих кроватях. На первом этаже разместилась
кухня, где стряпали три хороших поварихи, которым прислуживали три здоровых
деревенских девушки. Их участие в "удовольствиях" не предполагалось. Одна из
них отвечала за скот, который нагнали в замок в большом количестве. Больше
прислуги в замке не было. В галерее находился маленький христианский храм.
Узкая лестница в триста ступенек вела в подземелье. Там, за тремя железными
дверями, в глубокой тайне хранились орудия самых жестоких, варварских и
утонченных пыток в мире. И кругом - тишина и полная изоляция. Здесь можно
было расправиться со своей жертвой совершенно безнаказанно. Хозяева были
здесь у себя дома, Франция с ее законами - далеко. Кругом -непроходимые горы
и леса. И только птицы могли узнать правду. Горе, сто раз горе наивным