"Маркиз Де Сад. Жюльетта (роман. Том 2)" - читать интересную книгу авторатак, без всякой практической надобности? Разве надо иметь какое-нибудь
оправдание, чтобы совершить его? Или какой-нибудь предлог? Разве терпкий привкус, который таится в злодействие сам по себе не способен воспламенить наши страсти? Пойми меня, мой. ангел, я бы не хотела, чтобы на свете осталось хоть одно ощущение, которое ты не испытала; с твоим умом ты без труда, но с чувством горечи, обнаружишь, что есть еще удовольствия, о которых ты ничего не знала. Поверь мне, под солнцем не совершается ничего такого, что еще не совершалось, ничего такого, что не происходит каждый день, а самое главное - ничего, что противоречило бы законам Природы, которая ни за что не подтолкнет нас на злое дело, если не будет в нем заинтересована. - Объясни свою мысль, Жюльетта, - сказала Олимпия, заметно уязвленная моими замечаниями. - Непременно, - откликнулась я. - Ответь для начала на такой вопрос: что ты чувствовала в душе, когда избавлялась от первого мужа? - Жажду мести, отвращение, ненависть... нетерпение и пожирающее желание разорвать свои цепи, обрести свободу. - А в том, то касается вожделения? - Вожделения? - Так ты его совсем не ощущала? - Ну почему же... хотя я даже не помню... - В следующий раз, совершая подобное злодейство, обрати самое пристальное внимание на все свои чувства. Сделай так, чтобы похоть стала искрой для трутницы преступления, объедини обе эти страсти и результат поразит тебя. глазами, словно наэлектризованная моими словами, - я никогда об этом не думала... Я была ребенком, очень мало знала и еще меньше совершила в своей жизни, только теперь я понимаю это. Тогда я объяснила синьоре Боргезе, что может извлечь свободно мыслящий дух из смеси жестокости и похоти и изложила ей все свои теории, с которыми вы отлично знакомы, друзья мои, и которые вы с таким успехом осуществляете на практике. Она тут же ухватила суть моих аргументов и дрожащим от волнения голосом стала заклинать меня не оставлять ее до тех пор, пока мы вместе не совершим достаточно чудовищных и сладострастных поступков. - Поверь, любовь моя, - возбуждалась она все сильнее, - тысячи мыслей, толпящихся в моей голове, подсказывают мне, как должно быть сладко лишить какое-нибудь существо из нашего окружения самого дорогого сокровища - жизни. Разорвать, уничтожить связи, соединяющие его с этим миром, единственно для того лишь, чтобы испытать приятное, щекочущее ощущение, чтобы сделать оргазм еще сильнее... Да, да! Я представляю, как потрясает нервную систему вид чужой боли, и больше не сомневаюсь, Жюльетта, что радость, вызванная этим сцеплением столь разнообразных явлении, когда-то увенчивала экстаз богов. В этот самый момент небывалого волнения моей подруги появились музыканты. В комнату стайкой влетели десять юношей в возрасте от шестнадцати до двадцати лет; они были невозможно прекрасны и одеты в блестящие прозрачные туники, задрапированные на греческий манер. - Вот артисты, которые услаждали наш слух музыкой, - указала на них блудница и приказала им приблизиться. - Поначалу я прошу тебя быть |
|
|