"Маркиз Де Сад. Жюльетта (роман. Том 2)" - читать интересную книгу автора

что будет, - меня ничто не остановит... Кандалы, позорный столб, даже
виселица будет для меня почестью, троном наслаждения, с которого я брошу
вызов самой смерти и буду извергаться от удовольствия, что погибаю жертвой
своих преступлений, и при мысли о том, что в будущем мое имя станет
синонимом порока, что целые поколения будут трепетать, услышав его. Вот до
чего я дошла, Жюльетта, вот куда привело меня распутство, и в таком
состоянии я хочу жить и умереть. Я признаюсь тебе в этом только потому, что
обожаю тебя. Быть может, ты желаешь услышать вещи еще более ужасные? Тогда
знай, что я стою на пороге того, чтобы с головой окунуться в чудовищный
разврат; вот в этот самый миг последние предрассудки тают в моем сердце,
исчезают последние рамки и границы: я решила совершить самые черные
злодейства, на какие только способно мое воображение, с глаз моих спадает
пелена, я вижу пропасть, разверзстую у моих ног, и без страха, с восторгом,
готова шагнуть в нее. Я с презрением плюю на эту выдуманную честь, которая
лишила счастья стольких женщин, за которую они держатся, ничего не получая
взамен. И что вообще такое честь, где она прячется? Только в человеческой
мысли, но только те мысли заслуживают уважения, которые ведут к счастью, то
есть наши собственные мысли и никак не чужие. Мудрость же заключается в том,
чтобы презреть мнение публики, которое от нас не зависит, чтобы отбросить
нелепое понятие чести, сулящее нам счастье только через многие лишения;
попробуй сделать этот шаг, и очень скоро ты обнаружишь, что можно жить так
же прекрасно и весело, будучи объектом всеобщего осуждения, как и имея на
голове жалкую диадему уважения. Я хотела бы обратиться ко всем своим
наперсницам по распутству и злодейству с такими словами: последуйте моему
примеру и наплюйте на это пустое понятие чести, как вы делаете со всеми
прочими гнусными предрассудками: один лишь миг моральной распущенности или
самое элементарное плотское наслаждение в миллион раз слаще, нежели все
сомнительные удовольствия, которые доставляет честь, только тогда вы
узнаете, насколько сладострастнее станут ваши радости, когда этот призрак
испарится.
- Ты восхитительное создание, - отвечала я Олимпии, которая в
продолжение этой странной речи была прекрасна, как богиня, - с твоим умом и
твоими талантами, какие я в тебе увидела, ты далеко пойдешь; и тем не менее
мне представляется, что тебе еще много надо постичь. Я допускаю, что ты
принимаешь все извращения похоти, но не думаю, что ты знакома - или хотя бы
представляешь, что это такое, - с ее безграничными возможностями. Пусть я на
несколько лет моложе тебя, но благодаря стремительной карьере у меня было
много случаев испытать это. Да, милая Олимпия, тебе только предстоит узнать,
куда могут завести преступления похоти; смею предположить, что ты еще не
готова к ужасам, которые порой диктует нам наше воображение...
- Ты говоришь об ужасах! - прервала меня Боргезе, и щеки ее вспыхнули.
- Хочу заметить, что я вовсе не невежда в этих делах, о которых ты
рассуждаешь с такой важностью. Знай же, что я отравила своего первого мужа,
та же участь ожидает и второго.
- О, восхитительная, - проговорила я, привлекая Олимпию к своей груди,
- прости, что я усомнилась в твоей нетвердости, но вот что я тебе скажу:
преступление, которое ты совершила, и второе, которое планируешь, - все это
мотивированные поступки, в своем роде оправданные и уж во всяком случае
необходимые, я же ожидаю от тебя злодеяний бескорыстных. Разве преступление
само по себе не является достаточно сладостным, чтобы совершить его просто