"Ю.Давыдов. Шхуна "Константин" " - читать интересную книгу автора

передал ему земляк, варшавянин, тоже, как и Томаш, сосланный в Оренбургский
корпус. Феликс, Феликс... Когда-то вместе с Феликсом они готовили нападение
на Варшавскую цитадель, мечтали вызволить друзей, приговоренных к смерти.
Кто их предал? Кто предал Феликса, предал его, Томаша, предел егсх славных
ребят? Феликса сожгла чахотка, его могила в степи близ Орска уже сровнялась
с землей, а деревянный крест повалили бураны. Осталась заветная тетрадь, и
Томаш бережет ее свято. В той тетради стихи Мицкевича, отрывки из статей
Лелевеля, воззвания мятежников... Как это сказал Тарас: то, что во Франции
начали энциклопедисты... Вернер вздрогнул: солончаковая глина была подернута
копотью. Копоть, темные пятна на глине!
Пятеро матросов, Вернер и Шевченко скинули рубали. Голые по пояс,
облитые потом, как водой из ведра, они ударили лопатами о твердый грунт.
Выкопали ров глубиною по грудь, сухая глина сменилась влажной, лопаты
врезались в грунт мягче, свободнее, но отбрасывать грунт стало труднее, и
туг вес увидели, что глина пропитана чем-то маслянистым, пахучим. То были
примеси нефти, и Вернер, чуя добычу, что есть силы ударил лопатой. А следом
за ним и остальные.
- Он! - ахнул Томаш. - Ей-богу, братцы, он! - Вернер не удержал
счастливом улыбки, по спохватился, отер лицо тылом ладони и вымолвил
сдержанно, строго: - Кажется, есть...
Уголь действительно был, каменный уголь. Однако уж сильно жиденьким
слоем. Опять копали. Еще усерднее, еще быстрее. И снова звякали лопатами,
ломом по твердой породе. Вот он, вот еще...
Когда подоспел запыхавшийся Бутаков - Вернер посылал за ним гонца, -
рвы и канавы были проделаны в разных местах на площади в двести квадратных
саженей, и везде чернели куски угля.
- Ну? "Гром победы раздавайся"? - вскричал Бутаков.
Он затормошил Вернера: каков запас, хорош ли уголь? Томаш, смиряя
радость, отвечал, что здесь, дескать, еще не главный пласт.
- Вот взгляните. - Томаш указал на округлые, с хорошее яблоко комья
железа, постучал лопатой о дно рва, прислушался к светлому, звонкому гулу. -
Там и есть. Но сколько, каков запас... - Вернер прищурился и замолчал.
Бутаков нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Пять или шесть, - проговорил наконец Вернер. - Н-да, тысяч пять или
шесть пудов. Разумеется, приблизительно, очень приблизительно. Но, Алексей
Иванович, никак не менее того.
- Недурно! - просиял Бутаков. - Испробуем, каков он.
Подскочили Акишев, Макшеев, прибежал и штурман с фельдшером. Матросы
натаскали хворосту, сложили на нем уголь кучкой и запалили. Бутаков и Вернер
нагнулись к огню. Уголь, накаляясь, жарко рдел.
На шхуну возвращались в сумерках. Все притомились, шли молча, смутно
сознавая, что связала их нынче какая-то веревочка: лишь нынче они
по-настоящему почувствовали себя "в одной упряжке".


9

Гидрографические экспедиции негожи торопыгам. Плавания такого рода
размеренны, как ход хронометра, монотонны, как скрип мачты в тихую погоду.
Капитан Головнин на шлюпе "Камчатка" уточнял положение островов