"Юрий Владимирович Давыдов. Земная Атлантида" - читать интересную книгу автора

дожди обрушила Каффа на войска эфиопов. Пушки и кони вязли в глинистой,
жадно чмокающей грязи. Подвоз продовольствия почти прекратился. Сожженные
селения не кормили завоевателей. Голод пришел об руку с болезнями, и
дизентерия принялась за косовицу, уносившую больше жизней, чем все копья
каффичо, взятые вместе. Трупный запах и мрачный дым пожаров стлались над
Каффой.
Быть может, только один воин из тысяч и тысяч, быть может, лишь рас
Вольде Георгис не допускал и мысли об отступлении. Не зря он клялся негусу
присоединить Каффское царство, осушал огромный кубок и швырял его в потолок
пиршественной залы. Рас требует новых войск, продовольствия и боеприпасов. И
Менелик ни в чем не отказывает своему старому верному сподвижнику...
Осенью девяносто седьмого года, когда Булатович, добившись новой
командировки, торопился в Аддис-Абебу, там были получены радостные донесения
фельдмаршала: победа, полная победа. И Аддис-Абеба, столица государства,
поднимающегося как тесто на дрожжах, начинает готовиться к новому великому
торжеству.
Известия эти застигают Александра Булатовича в дороге. Путь в Каффу
открыт! Теперь уж нет резонов для отказа у негуса негести Менелика II. Но
как ни сильна надежда Булатовича, он в тревоге. Что-то он увидит в Каффе?
Ведь многое замела война, многое, может быть, погибло... Скорее! Надобно
поспеть увидеть то, что еще сохранилось.
И вот Зелепукин подводит коня, и они вдвоем выезжают из Джибути.
Полтора года назад Булатович и Зелепукии мчались, далеко обогнав отряд
Красного Креста, по этим вот рыжим в бурым дорогам. С той поры здесь помнят
двух лихих наездников, двух русских кавалеристов, летевших быстрее ветра. И
теперь они тоже летят во весь опор, не боясь загнать лошадей, разбрызгивая
грязь, перемахивая через разлившиеся ручьи, не задерживаясь ни в городе
Хараре, ни в селениях.
Они прибывают вовремя. Аддис-Абеба встречает войско Вольде Георгиса. И
поручик Александр Булатович получает приглашение негуса присутствовать во
дворце на церемонии необычайной. Необычайной не потому, что там будут
чествовать раса-фельдмаршала, нет, совсем по иной причине.
В ночь накануне праздника замолк дождь. День возгорелся в тишине,
чистый и солнечный, пахнущий дымом и мокрой глиной. Земля парила, в лужах
дробились солнечные блики, над окрестными горами плавали ястребы, и
казалось, что плавают они на волнах монастырского колокольного звона.
Как и полтора года назад, Аддис-Абеба напоминала военный стан; город
был переполнен войсками. Но еще больше, чем прежде, видит Булатович воинов,
украшенных знаками ратной доблести - золотыми серьгами в ушах и головными
повязками из львиной шкуры: это герои каффской кампании.
Леонтьев зашел в дом французского коммерсанта, где остановился
Булатович, и вместе с поручиком отправился на торжество. В тронной зале,
большой и длинной, у великолепного трона, над которым простирался бархатный
с золотой каймою балдахин, замерли пажи-отроки, в руках у них нетрепетно
горели свечи.
Менелик вошел при барабанном тяжелом бое. Пажи тотчас завесили трон
белоснежными покрывалами, ибо никто не смел глядеть на негуса негести, когда
он опускался на трон.
Рядом с Менеликом занял кресло рас Вольде Георгис. Все в зале стояли.
Только двое сидели в день великой церемонии: сам царь царей и его