"Юрий Владимирович Давыдов. Большая путина " - читать интересную книгу автора

вершину вулкана Этна забирался... А ныне, год спустя, несет его совсем уж за
тридевять земель. Бедовый у него барин, бедовый. Недаром и прозывается
Норовым. Чтобы это ему дома сидеть в покое и довольстве, а нет, все норовит
по белу свету шастать. Одно слово: бе-до-вый...
На четвертые сутки плавания парусник пришел в Ионическое море.
Багровое, в закатном полыме, оно вылизывало, как котят, округлые камни
острова Корфу. Норов, сидя на палубе в старом кресле, выволоченном из
капитанской каюты, листал Шатобрианову эпопею в прозе "Мученики", те
страницы, где столь роскошно, с таким благозвучным изяществом описаны
греческие моря. А Дрон, прислонившись к мачте, смотрел неотрывно, как
меркнет день, как буреют камни Корфу и, касаясь волны, садится, будто
легонько приплясывая, красное солнце. Смотрел и думал: "Господи, красота-то
какая..."
Первый день декабря грохнул бурей, ночной бурей с грозой и дождем.
Старый парусник кряхтел и стонал так, что дрожь брала. И никому на этом
паруснике, случись беда, не было никакого дела до одноногого
пассажира-иностранца.
Норов валялся на койке, его рвало. Дрона швыряло об стену каюты, он
ругался скверными словами... И вдруг оба замерли: наверху, на палубе, что-то
громко и страшно затрещало.


3

Консул Дюгамель, в прошлом военный топограф, хорошо умел снимать планы.
Ландшафт, изображенный на бумаге условными значками, ценил он больше
ландшафта наяву. Так было до тех пор, пока он не увидел Каир с высокой
скалы, на которой была цитадель правителя Египта. И всякий раз, приходя на
аудиенцию к его высочеству Али, консул Дюгамель любовался Каиром.
Каир разметался под африканским солнцепадом - огромный, хаотичный, до
жути прекрасный. Широкой ртутной полосою блестел Нил. За ним лежали пески, и
далеко в песках четкой синевой означались пирамиды... Хаотичный и прекрасный
Каир открывался Дюгамелю с высокой горы. Но консул не мог подолгу им
любоваться: спешил к его высочеству.
Русский дипломатический чиновник Дюгамель приехал в Египет год назад, в
тридцать третьем. Дюгамель был исправным консулом и ревностно вникал в
политические дела.
Египет в ту пору принадлежал турецкому султану; правитель Египта был
вассалом султана. Однако наместник со временем возымел такое могущество, что
султан боялся его до смерти.
Наместник завел регулярную армию и флот, покровительствовал торговцам и
фабрикантам, владел всей египетской землей, всеми крестьянами - феллахами.
Тиран и храбрец, политик изворотливый и умный, он вовсе не считал себя
подданным Турции.
В 1831 году его армия вторглась в Сирию. Паша оказался в открытой
распре со своим "законным" государем, ибо Сирия, как и Египет, входила в
состав империи. Армия египтян побеждала быстро и повсеместно. Со дня на день
она могла свалиться, как лавина, на Стамбул. Тогда султан взмолился о
помощи. Он взывал к русскому царю, своему вековечному недругу. Он знал, что
царь Николай прежде всего защитник "законных" государей. Султан не оставил