"Юрий Владимирович Давыдов. Плау винд, или Приключения лейтенантов" - читать интересную книгу автора

предупредителен и любезен с русским офицером...
Как и на острове Святой Екатерины, Шамиссо и Хорис почти не
показывались на бриге. Хорис рисовал ландшафты, жителей залива Консепсьон.
Шамиссо часами бродил в миртовых рощах, в густых зарослях.
Шамиссо бродил в одиночестве: его друг Эшшольц ухаживал за матросом
Цыганцовым. Законы, управляющие человеческой жизнью, оказались сильнее и
доктора, и лекарств. Цыганцов помер. Его схоронили на берегу. Треснул
ружейный залп, откатилось вприпрыжку эхо. На норд-осте, в той стороне, где
за тысячами миль осталась родина, там, на норд-осте, широко и властно
полыхали зарницы.
Но прежде чем уйти из залива Консепсьон, "Рюрик" теряет еще одного
матроса. В списке экипажа против его фамилии появилась отметка: "Сбежал в
Чили". И все. Почему столь краткая? То ли капитан не придал значения бегству
нижнего чина, то ли не счел нужным поразмыслить о судьбе простолюдина.
Остается гадать: какая же непереносимая обида камнем отягчала Шафея Адисова?
Может, не раз и не два изведал он прелести "крепостного состояния", а может,
просто дрогнул малый перед чарами Италии Нового Света. И должно быть,
подался он в глубь чужой страны, потому что никак ему нельзя было оставаться
в городке: в железа заковали бы беглеца, в темницу замкнули. А там, в горах,
глядишь, и привязался он к какому-нибудь индейскому племени, как иные
испанцы, спасавшиеся от лихого правосудия. Словом, навсегда затерялся матрос
где-то в Чили...

Дельфины за кормою, у бортов медузы с сине-зеленым гребнем. И над
мачтами уже не странствующий альбатрос, а краснохвостая птица фаэтон.
Когда-то сумрачный Магеллан медлительно пересек эти неведомые
европейцам волны. С той поры десятки, сотни, тысячи килей пронеслись над
пучинными глубинами Великого, или Тихого, мимо острых его рифов, зеленых
гористых островов и блаженных атоллов. Линзы бессчетных подзорных труб
приближали к мореходам то пустынные зазубренные горизонты, то желтые отмели
в кружевах кипенного прибоя. И все ж немало тайн было в этом безмерном
просторе. Не зря ж Крузенштерн с Румянцевым уповали на "приращение
географических познаний" в Великом океане.
- Господа, мы проложим курс так, чтобы миновать на ветре
Хуан-Фернандес. - И Коцебу оглядел всех с таинственно-намекающим видом.
- Ах, Хуан-Фернандес, - мечтательно отозвался Шамиссо. - Вот бы где
побывать!
Шишмарев вопросительно поднял брови.
- Есть, сударь, веская причина, - улыбнулся ему Шамиссо. - Если угодно,
объясню...
- Э, нет, - возразил Коцебу. - Не лучше ль вечером, чтоб и служители
знали?
- Отчего же? Охотно, капитан, - ответил Шамиссо. - Но тогда требуется
помощь: ведь я еще не силен в русском языке.
И вот отблески звезд взыграли на волнах, вот зажгли фонарь на корме и у
компаса фонарь, и на баке расселись матросы; пришли Шишмарев, Эшшольц,
Хорис.
Шамиссо рассказал следующее.
- Однажды из перуанского порта Кальяо шел в Чили некий мореход по имени
Хуан-Фернандес. Вопреки обыкновению, не стал он держаться берегов, а взял