"Юрий Владимирович Давыдов. Бестселлер" - читать интересную книгу автора

Петербурге, жила Надежда Искандер, дворянка; притом потомственная. Прибавлю:
в том же доме, что и свитский генерал Джунковский. По слухам, сей красавец
состоял в опасной связи с высокородной дамой, ее убили на Урале, он сгинул
на Лубянке, но это здесь как будто б лишнее.
Следите за Иудой. Он домоседом быть не мог, как всякий коммивояжер. Он
Палестину видывал от края и до края и пальмовую ветвь задумчиво не вопрошал,
где та росла, но все ж поглядывал на придорожные каменные столбы с
изображеньем указующей руки. Шли пастухи в плащах верблюжьей шерсти, в
сандалиях на натруженных ступнях. Шли не по-нашему: ведущими, а не ведомыми.
А позади скотины - сторожевые псы. О, кротость осликов. Невольно вспомнишь
въезд в Иерусалимские врата, что рядом с Рыбным рынком, - гравюра называлась
"Шествие на осляти", гравюру в "Ниве" рассматривали умиленно под дачной
лампой-молнией, а добрый майский жук жужжал, жужжал... А это окликание
отары? Нет, не по-матерному, как в ГУЛАГе женскую бригаду, а каждую овцу по
имени, и слышишь хруст и теплое сопение в яслях. Но не забудьте
жертвоприношения - в тот час ягнят ведь тоже окликали поименно... Зной дней
струился длинно; ночь обжигала скулы холодом. Звезда с звездой не говорила -
созвездья молчаливо слушали беседы человеков у костров, простонародные
беседы на арамейском. Шакалы шастали окрест шатров. Но вот светает. У
водопоя не соблюдает очередность поголовье, влажны следы копыт. На ослике
иль на верблюде, случалось, и пешком Иуда продолжает путь. Иуда, повторяю,
иудей. А иудей, сказал бы вам любой еврей, куда как падок на барыш. О том,
что брал сребреники, знают все. Но он не отвергал и драхмы, и динарии. Что
до таланта, то в землю он талант не зарывал. В залог же брал все, что
угодно, за исключеньем жерновов (нельзя ведь бедолагу оставлять без хлеба),
не брал и вдовье платье (нельзя несчастную оставить в ужасной наготе ее). Не
будь Искариот Иудой, а также иудеем, мы были б вправе поставить его выше той
карги-процентщицы, что в Питере живала, в Кузнечном переулке.
Итак, день ото дня спускался он с гористой Иудеи в Галилею - в живую
зыбь полей пшеницы, в веселый вздор ручьев, в недвижно-сизую туманность
оливковых садов. Едва сквозь марево проглянет глинобитный городок, как
возникают виноградники. Их гроздья тяжелы, как груди у Юдифи, Иуда ощущал
истому в чреслах. Однако, что ж скрывать, нет, не Юдифь делила ложе с ним.
Кто же? Мне Голованов указал: "Вероника". А Голованов кто? Москвич и
дед соседа моего. Но про это и про то речь впереди.
Поговорим о сексе. В Стране Чудес он будто бы отсутствовал, в Стране ж
Обетованной он присутствовал. Афанасий Фет воспел златоволосую еврейку.
Понизив голос, сообщил, что и Христос отлично сознавал, "как увлекательно
паденье". Но это вот "паденье" не лучше ль представлять пареньем?
Танцовщицы спасали мир красою сладострастья, изгибом бедер, движеньем
ног, сплетеньем рук, благоуханьем благовоний, усиленным - простите
прозаизм - обильным потом. Он - следствие вполне земных усилий, и это
придает мне смелость, продолжив тему, задержать ваш взор... Нет, Магдалину -
богословам, а мы замолвим слово за бедняжку Саломию. Она была сопутницей
Учителю. Увы, в библейском тексте она лишь мельком упомянута. Написан текст
мужской рукой. Ночным светильником, дневным светилом озарена крутая власть
патриархата. О, феминистки правы: жаль, что ни одна фемина не была
мемуаристкой, то бишь в известном смысле евангелистом; тогда б Иисус из
Назарета, исторический Иисус предстал нам... Однако умолкаю. Страшусь
вчерашних атеистов, которые из коммунистов, такие, знаете ль, ханжи, что вон