"Юрий Владимирович Давыдов. Март " - читать интересную книгу автора

закусывали вместе, и водочкой потчевал их душевный такой господин.
- Слышь, дядя Никандр, - сказал однажды Желябов, одалживаясь табаком у
старшого матроса, - вот ты уху, смотри, знатную варишь. А рыбу-то как? На
привозе, что ли?
Предположение это показалось дяде Никандру чрезвычайно комичным. Он
пустил длинный сипловатый смешок, даже слезой его прошибло. И матросы тоже
рассмеялись: "На при-во-озе"! Да что они, дурни, а? Дядя Никандр
доверительно потрепал Андрея по коленке, прищуриваясь, открыл: как, значит,
воскресенье и все люди добрые к заутрене тянутся, он с ребятами сейчас на
паровой катер, шашки туда пироксилиновые - и айда.
- А начальство? Катер-то дозволяют брать?
- Э... Оно, конечно, начальство. А ты, браток, не будь чем щи хлебают.
Знаем, друг, как на свете жить. Придем это с моря - марш на офицерские
фатеры, лучшую рыбку посунем куфарочке: нате, мол, пользуйтесь. Ну и
начальство не перечит, полнейший, значит, молчок.
- Стало быть, все довольны? - усмехнулся Желябов. И просительно
заглянул в глаза дяде Никандру. - Взял бы меня, а? Страсть люблю! И прямо
это удивительно, как это вы шашками-то орудуете?
Польщенный дядя Никандр, однако, заколебался: катер военный, что ни
говори, тишком делается.
- Боязно? - подзадорил Желябов.
- Чего-о-о? - ощетинился старый марсофлот. - Я, брат, турку не боялся.
Бывало, у их благородия лейтенанта Макарова с шестовой миной к басурману на
два локтя подходил. "Боязно"!..
В следующее воскресенье Андрей был на паровом катере. На зорьке
оставили Практическую гавань, взяли вдоль желто-бурых берегов к одесскому
предместью Большой Фонтан. Всходило солнце. Катер плевался клубочками дыма.
У Большого Фонтана принял мористее.
- А теперь ушки топориком. Начнем с богом.
Желябов внимательно глядел, как матросы бросают за борт пироксилиновые
шашки, как замыкают ток в цепи.
Ловко получалось! Глухой, дальний гром, раскат где-то в пучине, и вот
устрашающе встает, сверкая на солнце, рослый, как из серебра литой, столб
воды и, постояв секунду, рушится с тяжелым, на весь мир, всплеском.
Еще до полудня катер огруз добычей.
- Ну как оно? - не без форсу осведомился дядя Никандр.
- Знатно!
- Это еще что. В другой раз больший заряд возьмем.
Море густо, с чернью синело. Катер шел ровно, не рыская. А Желябов
выспрашивал матросов, как нужно обращаться с электрическим прибором,
который вызывает взрыв пироксилиновых шашек, и матросы объясняли наперебой,
в охотку.
С того дня Андрей сделался неизменным участником глушения ставриды,
бычков, камбалы. А вечерами он корпел над "Известиями минного офицерского
класса". "Известия" доставал Тригони.
Софья Григорьевна только дивилась: ни сходок, ни споров, будто
забросил Андрей Иванович свои конспиративные заботы, загорает, рыбалит,
уплетает дыни с солью, живет себе, благодушествует.
На базарной площади стоял полурусский, полуукраинский говор.
Взрыхленная каблуками и копытами земля мешалась с навозом, сеном,