"Вадим Давыдов. Наследники по прямой (Книга 1)" - читать интересную книгу автора

распорядился выкупить купе целиком.
Женщина смотрела на Гурьева. В ёё взгляде не было ничего, кроме
отчаяния. Я бы на её месте попробовал общий вагон или, в крайнем случае,
смешанный, подумал Гурьев. Но мягкий?! Какой нетривиальный ход, однако.
Всё, абсолютно всё было написано у непрошеной попутчицы на лице. Он
умел читать по лицам куда более сложные послания. Выучился. Что же мне с
вами делать-то, снова вздохнул Гурьев. И как вам мимо кондуктора на перроне
удалось проскочить, вот что интересно. Ладно. Действовать будем, как сказал
бы товарищ секретарь ЦК Сан Саныч Городецкий, в соответствии с обстановкой.
Он знал, что прокачал*note 1 всё абсолютно верно: вещей у женщины не было.
Никаких. Ему потребовалось не больше секунды на раздумья.
Гурьев сделал вид, что несказанно рад своим гостям:
- Доброе утро. Вы не стойте в дверях-то, проходите. Скоро трогаемся.
- Да... Что? - проговорила женщина едва слышно. Было видно, что тон
Гурьева сбил её с толку.
- Проходите, - повторил Гурьев. Он не просто лучился радушием и
спокойствием. Он и был - само спокойствие, само радушие. - Проходите,
проходите, смелей. Усаживайтесь, вот так, по ходу поезда, чтобы девочку не
укачало. Вам ехать-то далеко?
В глазах у женщины снова загорелся лихорадочный огонёк. Дикой,
невероятной надежды. Готовности на всё, абсолютно на всё, только... И,
конечно же, страха. Того самого страха, который, кажется, уже навечно
угнездился едва ли не в каждом из живущих - здесь и сейчас. Гурьев моргнул,
пряча за этим рассеянным движением пристальную цепкость профессионального
внимания, отточенного годами соответствующих тренировок, и улыбнулся -
ободряюще, даже ласково. Сколько лет, подумал он, пора привыкнуть уже, а
вот, поди ж ты - не могу. Не могу. Боже, какое милое лицо, что сделалось с
ним, смотреть нельзя. И девчушка - просто кукла, глазёнышки, как два
шоколадных уголька, - только бледненькая, не то, что витаминов - просто еды,
и той, видно, не хватает.
Женщина, поколебавшись, переступила порог и опустилась на обитый
красным плюшем диван напротив Гурьева, как-то не по-городскому ловко
подсадив девочку и уместив её рядом с собой. И, затравленно оглянувшись на
вход, снова посмотрела на Гурьева. Скользнув к двери, Гурьев закрыл её,
повернул на один оборот защёлку шпингалета и вернулся на своё место,
проделав все эти манипуляции с такой скоростью, что у гостьи наверняка
зарябило в глазах.
Он снова улыбнулся - как можно беззаботнее, и одобрительно кивнул.
Женщина украдкой, - думая, вероятно, что делает это украдкой, -
разглядывала Гурьева, пытаясь сообразить, что же за тип перед ней. Судя по
всему, это ей никак не удавалось. Гурьев потрогал себя за скулу и сказал,
как будто бы ни к кому не обращаясь:
- Ну, вот и славно. Устраивайтесь, обживайтесь. Кондуктор наш появится
уже после того, как мы поедем, так что располагайтесь и чувствуйте себя, как
дома. А я вас временно покину. Запритесь, хорошо? Я постучу.
В тамбуре он достал плоский портсигар, вытащил набитую трубочным
табаком папиросу собственного изготовления, с длинной гильзой, несколько раз
ударил ею по крышке, как бы уплотняя и без того тугую механическую набивку;
сильно сжав "накрест" короткий мундштук, вцепился в него зубами так, словно
хотел прокусить картон насквозь. Крутанув колёсико зажигалки, он вызвал к