"Сергей Давыдов. Приключения Митьки-минера, мастера Сверлилкина и пастуха Калины " - читать интересную книгу автора

опять к лесу. Там тебя обязательно партизаны остановят. Только заставу здесь
пройди. А сейчас - главное!
Механик достал из кармана пухлую книжку.
- Вот она! - погладил он черную обложку.
- Что это?
- Что? Вся моя жизнь! Здесь то, из-за чего я торчу у немцев, работаю на
них, отдавая все силы и ум. Честно работаю, заметь! Здесь то, из-за чего
партизаны ушли отсюда, чтобы не пугать немцев, понял?
- Нет, не понял.
- Сейчас я тебе объясню. Ты должен всё знать, чтобы понимал, что я тебе
доверяю. Впрочем, сам погляди! На!
Сверлилкин бережно взял книжку, раскрыл её и увидел столбцы каких-то
цифр.
- Не соображу что-то. Цифры только.
- Какие цифры! Здесь всё. Эта самоходка и все те орудия, что мы здесь
ремонтировали. И аэродром, и мощность новой брони... - механик махнул
рукой. - Всё здесь! До последнего винтика!
- Вот что, - тихо сказал Сверлилкин. - А-а, - протянул он, - понятно.
Этой вещи цены нет тогда. Это же государственная штука!
- Правильно! Сообразил!
- Вы мне это доверяете? А вдруг не дойду? Не сумею. Что с этим делать
тогда? Сжечь?
Механик отрицательно покачал головой.
- Нет, нет! Ты дойдешь. Иначе нельзя. Ты меня понял? - он повторил: -
Иначе нельзя! Умереть не имеешь права, пока не дойдешь! Ясно?
- Ясно, - сказал Сверлилкин, пряча книжку за пазуху. - Слушаюсь.
- Должен был через неделю связной явиться, да меня снова болезнь валит.
Могу в госпиталь угодить раньше срока. Это и заставило меня за тобой следить
столь тщательно. Я давно в тебе своего учуял, но проверить надо было.
- А-а, ясно, ясно. А что болит? Сильно?
- Сильно ли? Да нет... уже притерпелся. Старая у меня болезнь. Чахоткой
раньше звалась. А я ещё курю!
Перед Сверлилкиным сидел как бы другой, незнакомый ему человек.
Исхудалый и седой, с лихорадочно горящими глазами, с крупными обильными
каплями пота на большом морщинистом лбу. Он сгорбился на железном сиденье,
как старик, и стал долго и трудно кашлять.
- Ты уж прости... я должен покашлять. Прости...
Неужели это он, всегда тщательно выбритый и отутюженный,
неподступно-высокомерный механик Соколов? Тот самый, с которым за руку
здоровается немецкий комендант и выполняет все его требования? Неужели это
он! Старый, больной человек!
Сколько же сил ему надо, чтобы преображаться и играть такую трудную
роль?!
"Не-ет, - подумал Сверлилкин, продолжая с болью и уважением глядеть на
механика. - Я бы так не смог! Воевать я могу, в разведку пойти могу, мины
ставить - пожалуйста, но вот так... На это мало кто способен. Очень редкие
люди. Я про таких слыхивал, но не верил..."
- Будешь когда-нибудь в Ленинграде, позвони по такому телефону: А, два
шестнадцать семьдесят девять. Запомнил?
- Как в сейфе! Что передать?