"Лев Иванович Давыдычев. Трудная любовь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

черствые сухари исключили женскую красоту из круга эстетических наслаждений.
Почему? Этот ложный, ханжеский стыд - признак духовной ограниченности,
пережиток прошлого, когда женщина была предметом купли и продажи, когда сам
общественный строй принижал человека, опошлял все светлое и чистое, что
возвышает душу. Сейчас, когда мы боремся за нового человека, за то, чтобы он
был красив во всем, женская красота должна вернуться в искусство и войти в
педагогику. Так и будет!"
- Три, - сказала девушка.
- Да, - отозвался он. - А что?
- Смешной какой! Вы три папиросы выкурили.
Сосчитал. Действительно, три штуки, и все недокуренные.
- Кончается дождик, надо идти, - сказала девушка.
Пошли. Валентин шагал рядом, чувствуя, как непривычно часто колотится
сердце. Ведь девушка в любой момент могла свернуть в переулок или сказать:
"До свиданья!" Значит, он больше не увидит ее!
Когда они подошли к городскому саду, Валентин пробормотал, надеясь, что
она не услышит:
- Идемте в кино.
Но она услышала и ответила:
- Холодно.
От неопределенности ответа, в котором были и согласие, и отказ,
Валентин растерялся и сказал, отвернувшись в сторону:
- В кино тепло. Девушка промолчала.
Она смотрела обрывок старой афиши и не повернулась, когда Валентин
направился к кассе. С билетами в руках он подошел к девушке.
- Вот, - упавшим голосом произнес он.
Девушка почему-то вздохнула.
- Идемте, - совсем тихо позвал Валентин, и она кивнула. Он пошел за
ней, осторожно ступающей стройными ногами по размытой земле.
До начала сеанса оставался час. Валентин сбегал в буфет и вернулся с
двумя черствыми пирожными.
- Ой! - обрадовалась девушка. - Я очень есть хочу.
Раньше красивые девушки казались Валентину либо капризными и чопорными,
либо развязными, а эта непринужденно, с удовольствием кусала пирожное, держа
ладонь лодочкой; не отказалась от второго, потом сказала:
- Ну вот, теперь я пить захотела.
Фильм был заграничный, с запутанным сюжетом, с выстрелами и
пятиминутными поцелуями; читать бесконечные надписи было утомительно, и
Валентин больше смотрел на девушку, чем на экран. Поворачивая к ней голову,
он видел в темноте блестевшие глаза. Раздался выстрел, девушка вздрогнула, и
Валентин замер, почувствовав, как к нему на мгновение прикоснулось теплое
девичье плечо. До конца сеанса он просидел не пошевелившись, но больше
выстрелов не было.
Когда вышли из кинотеатра, уже стемнело. Тускло горели электрические
огни в матовых абажурах. Холодный ветер шелестел мокрыми листьями тополей.
Оркестр на танцплощадке старательно играл краковяк. В освещенных окнах
киосков с прохладительными напитками скучали продавщицы. В темной аллее
кто-то бренчал на гитаре. Влюбленные пары с тоской поглядывали на мокрые
скамейки. Смеялись, громко и озорно, девушки, взлетая на качелях в темное
небо. В стрелковом тире подвыпивший мужчина в мокрой белой косоворотке,