"Эрик Дэвис. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху " - читать интересную книгу автора

вещество своего мозга, что стало чрезвычайно тяжело определить, где
кончается письмо и начинается собственно сознание. Уолтер Онг замечает в
своей книге "Устная и письменная традиции": "Письмо больше, чем какое-либо
другое изобретение, преобразовало человеческое сознание"13.
Царь Тамуз решил, что его подданным будет лучше без этого
преобразования. Предвосхитив замечание Маршалла Маклюэна о том, что новые
технологии отбирают у нас ровно столько же, сколько дают, Тамуз понимал, что
письмо в конечном итоге разрушит память, сделав ее зависимой от внешних
средств. Если сравнивать воспоминания современного человека с великими
бардами былого, едва ли мы оспорим его. Более важным является то, что Тамуз
боялся, что письмо размоет устный контекст обучения, позволив знанию
просочиться из замкнутой системы "учитель - ученик" и попасть в руки
неподготовленного. Потребители книг будут подражать мудрецам, распространяя
поверхностную подделку вместо сути.
Нет ни грана иронии в том, что Платон молчаливо поддерживает Тамуза, и
вы можете найти "Федра" в философской секции вашего местного книжного
магазина. Множество ученых продемонстрировали, что сама философия Платона -
эта архитектура, в некотором смысле до сих пор содержащаяся в чертеже
западных систем мысли и вдохновлявшая авторов большей части мистических
традиций, с которыми мы встретимся по ходу этой книги, - была продуктом
сознания, глубоко перестроенного под влиянием технологии письма. Разум
Платона был отмечен печатью алфавита, буквы которого - самые могущественные
зарубки на древе технологии.
Алфавит возник не на пустом месте. Ко времени его изобретения,
приблизительно в XV веке до н. э., люди уже тысячелетиями пользовались
различными формами письма. И если мы примем во внимание семиотическую идею о
том, что человеческая мысль рождается среди знаков, начертанных в
пространстве, можно сказать, что письмо возникло в тот самый момент, когда
мы уже с полным основанием могли бы говорить о сознании наших маленьких
волосатых предшественников как о человеческом. Но даже в соответствии с этим
сценарием первые люди не были первыми, кто высек знаки на челе природы. Сама
природа предоставила нам примеры первого текста: полет птичьей стаи, скелет,
отпечаток лапы зверя уже наделены и оживлены смыслом. С развитием
воображения мы начали воспроизводить то, что увидели, рисовать отдельные
предметы и узоры на стенах пещер и скалах. Эти изображения были виртуальными
следами мира, который повсюду поглощал нас, и в конечном счете эти следы
развились в пиктографическое письмо, картинки, предшествовавшие иероглифам.
Не все из ранних служебных символов человечества были чувственным
визуальным отражением окружающего мира. Натуралистические изображения,
созданные палеолитическими людьми, часто чередовались с совершенно
абстрактными образами. Примерно 20 000 лет назад, когда люди впервые начали
изготовлять пузатые фигурки богинь, в Южной Европе стали появляться странные
палочки. Сделанные из кости или рога, эти палочки были снабжены канавками и
похожими на точки углублениями. Хотя эти нарезки никогда не считались
письмом, они, по-видимому, представляют собой дискретную цифровую систему
кодирования данных. В конце концов кто-то откопал палочку, подтверждающую
это предположение: шестьдесят отметок на кости функционировали как лунный
календарь, охватывающий период семи с половиной месяцев. Хотя палочки были
сделаны в эпоху, когда наше сознание вроде бы было заперто в анимистической
матрице зачарованной природы, они демонстрируют растущую способность к