"Эрик Дэвис. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху " - читать интересную книгу автора

государству с его железной логикой индоктринации, секретности и контроля.
Трисмегист, которого мы встречаем в "Пикатриксе", предстает в образе
магического Большого Брата: укрывшись в своей всевидящей наблюдательной
башне, Гермес управляет вратами, ведущими в свой город, командуя
изображениями, которые господствуют над городским ландшафтом как истуканы
соцреализма или говорящие автоматы Диснейленда. Конечно, намерения
Трисмегиста не более грязны, чем у Герона, помогающего египетским жрецам
техноло-гизировать сверхъестественное. Большинство из нас хотели бы жить в
более мирном, добродетельном и дивном мире. Но, как мы увидим далее,
магическая идея, согласно которой инженерия создаст такой мир, - это
зловещая и коварная мечта, хотя это слишком могущественная мечта, чтобы так
просто от нее избавиться.

Записывая в сознание

Хотя Гермес Трисмегист был прославлен за свое инженерное мастерство,
техномагия этого мудреца распространялась и на более бесплотные области -
человеческое сознание. В платоновском диалоге "Федр", например, Сократ
рассказывает короткую, но захватывающую историю о Тоте, египетском боге
магии и изобретательства, том самом, который в александрийском сознании
мутировал в Трисмегиста. Однажды, рассказывает Сократ, Тот пришел к царю
Тамузу с предложением нового techne: письма. Подарив эту технологию царю,
Тот надеялся распространить ее чудесную силу на весь египетский народ. Он
обещал Тамузу, что его новое изобретение не только улучшит память, но и
разовьет мудрость. Тамуз подробно рассмотрел предложение, взвесил все "за" и
"против" этого апгрейда коммуникационных способностей. В результате царь
отверг подарок, сказав, что его людям будет лучше без новинки. И между строк
повествования совершенно ясно видно, что Сократ и Платон с ним соглашаются.
Перед тем как мы рассмотрим причины царского отказа, нужно заявить так
громко, как это только возможно: письмо - это машина. На протяжении эонов
человеческие существа изобретали разнообразнейшие системы визуального
кодирования языка и мысли, и эти пиктограммы, идеограммы и алфавиты
записывались и воспроизводились с использованием широкого спектра вторичных
приспособлений - чернил, папируса, пергамента, переплетенных кодексов,
деревянных дощечек, механических печатных прессов, рекламных щитов,
фотокопирующих машин и экранов электронных компьютеров. Материальная история
письма - это настоящая технологическая сага.
Хотя письмо стало наиболее общим местом всех информационных технологий,
оно во многих смыслах остается магическим действием. Попав под пытливый
взгляд обученного человека, фигурки, нацарапанные на поверхности объектов,
непроизвольно переправляются прямо в мозг, принося в него звуки, смыслы и
данные. В действительности очень сложно специально смотреть на страницу с
текстом на знакомом языке и при этом не начать автоматически читать его.
Экофилософ Дэвид Эб-рам отмечает, что точно так же, как старейшина племени
зуни фокусирует свой взгляд на кактусе и слышит, как сочное растение
начинает говорить с ней, так и мы слышим голоса, льющиеся из наших
алфавитов. "Это форма анимизма, которую мы принимаем как должное, но это тем
не менее анимизм - такой же таинственный, как общение с говорящим камнем"12.
Мы забываем об этой тайне по той же причине, по которой мы забываем, что
письмо - это технология: мы так тщательно впитали эту машину в серое