"Эйв Дэвидсон, Грэния Дэвис. Сын Неба (о Марко Поло) [И]" - читать интересную книгу автора

И в голове у Марко ясно слышалось шипение. Быть может, то было лишь
шуршание сланцевых песков под конскими копытами? Но шипение все нарастало
- становилось все громче - все громче, громче - все пронзительней. И тут
что-то шумно вонзилось в пески. Еще. И еще. Что-то, громко шипя,
стремительно вонзалось в пески. Сам того не желая, Марко поднял взгляд - в
небо.
Птицы, повернувшись под каким-то неведомым геометрии углом, от чего
вдруг стали казаться тонкими как палочки, уже не кружили. Они падали!
Падали с неба. И страшно шипели!
Падали - и вонзались в пески!
Ван Лин-гуань, не теряя своего философского достоинства, выкрикнул:
- Не обращайте внимания. Эти птицы не реальны. Кровь не реальна. Змеи
не реальны. И так называемые стрелы тоже не реальны. Все это иллюзия. Она
не реальна. Отнюдь не реальна. А следственно...
- А-а...
Последний выкрик повис в воздухе. Последовало еще слово, но Марко его
не разобрал. Ясно было только, что исходило оно не от Вана Нефритового
Дракона.
Вскрикнул один из двадцати монголов их конной стражи, назначенной
главным конюшим внешней охраны великого хана. Совсем молодой парень. Марко
даже не знал, как его зовут. Флегматичный, с каменными глазами на плоском
лице, весь день он горбился в седле, будто неполный мешок с просом, - и
вдруг молодой монгол как-то странно и неловко замахал и захлопал рукой.
Быть может, отгонял какое-то жалящее насекомое - или одну из мерзких
рептилий, что прячутся меж камней? Но тут рука его замерла и словно
оцепенела.
В предплечье у парня торчала стрела.
С иссиня-черным оперением.
И ужас охватил Марко. Но не от вида стрелы. Не впервой ему было видеть,
как людей поражают стрелы. Тем более что попадание всего-навсего в руку
обычно считалось большой удачей. В таких случаях стрелу просто
проталкивали, пока наконечник не выходил наружу, а потом отрезали оперение
и благополучно вытаскивали. Рана перевязывалась - и, при достатке времени,
боец прекрасно выздоравливал. Как правило.
Но не теперь. Прямо на глазах у Марко, у Никколо, что нервно перебирал
свои лучшие нефритовые четки, у Маффео, что встревоженно подергивал свою
седую бороду, - на глазах у всех, у всех... О Сан-Марко, благословенный
тезка, - да ведь раненый парень растет! Распухает! Вздувается, будто
мочевой пузырь! Господи, Господи, каким же мгновенным ядом смазали эту
страшную стрелу? Кожа молодого монгола сначала побагровела, потом
сделалась синей, как баклажан.
И все растягивалась и растягивалась. Всадник раздувался подобно
блестящей иглобрюхой рыбе. А потом - хлоп! Вспухшая, сплошь покрытая
кровоподтеками плоть взорвалась, будто фейерверк на каком-то зловещем
салюте, - и во все стороны полетели клочья мяса молодого монгола.
Со взрывом разлетелась в клочья и иллюзия об иллюзии - косматые
монгольские пони в диком ужасе заржали и разом встали на дыбы. А потом,
словно подхваченные незримыми вихрями, понесли своих всадников кто куда. И
вот - Марко остался один. Один - в этой загадочной, продуваемой всеми
ветрами пустоши.