"Наби Даули. Между жизнью и смертью " - читать интересную книгу автора

товарищ. Я ничего не понимаю.
- Знакомься, - говорит Гриша. - Мой земляк, Никита Лазарев, на
<базаре> встретил.
Протягиваю руку. Знакомимся. Однако меня интересует другое; я думал,
что укрыт Гришиной шинелью, но сейчас вижу: его шинель на нем самом.
Значит...
Гриша, поняв мои мысли, весело хлопает меня по плечу.
- Носи на здоровье, татарчонок! - говорит он, широко улыбаясь.
На лице Никиты отразилось большое горе. Лет ему, пожалуй, не больше
тридцати пяти, а выглядит он старым и очень изможденным. Лицо покрыто
рыжей бородой, щеки провалились, шея вытянулась. Костлявые плечи угловато
торчат из-под шинели. Лишь серые глаза горят какой-то упрямой силой.
<Красив, наверно, был когда-то парень>, - подумал я, глядя на него.
Никита тем временем тоже пытливо разглядывал меня.
- И давно ты тут? - спросил он. Мы разговорились. Я узнал, что до
войны Никита работал в Москве на часовом заводе. Оттуда ушел на фронт. В
бою его контузило, и в себя он пришел уже у немцев. В лагере Никита
встретил своего старшего брата. Но они недолго побыли вместе: старший две
недели промучился животом и вчера умер.
Я в свою очередь рассказал ему о себе. Так мы познакомились, и в наш
маленький коллектив вошел новый друг Никита Лазарев...
Близился вечер.
- Сколько сейчас времени? - спросил я Гришу.
- Что, к милой на свидание собираешься? - проговорил тот, хитровато
улыбаясь. Но на часы не взглянул. Свои ручные часики он носил обычно в
рукаве, в кармашке, пришитом изнутри. Это спасало часы при обысках.
- Скажи же, сколько времени? - попросил я снова.
- Вот пристал, как смола! - отмахнулся Гриша. Потом улыбнулся и
добавил:
- Часики, браток, у тебя на плечах, - и рассмеялся добрым смехом.
- Спасибо, Гриша, я этого не забуду, - начал я растроганно, но Никита
перебил:
- Тебе время узнать?.. - и стал снимать с руки повязку. Бинт на руке
был в крови.
Мы с недоумением уставились на него. Он размотал бинт и осторожно
снял кусок ватки. Вместо раны, которую мы ожидали увидеть, под бинтом
оказались бойко тикающие часики на ремешке.
- Времени, - сказал Никита, взглядывая на часы, - сейчас будет ровно
пять, - и начал забинтовывать запястье. Спустя минуту его рука опять стала
<раненой>.
- Я часовой мастер, - сказал Никита. - Часы мне нужны, как сердце. Я
без них и минуты не проживу.
- У тебя, наверно, золотые руки, - сказал я ему.
- А что? Конечно, - ответил он и, довольный, провел рукой по своей
рыжей бороде.
Мы с Гришей рассмеялись. Наш новый знакомый обещал оказаться толковым
парнем.


НОСЯТ ЛИ НЕМЦЫ ЛАПТИ?