"Наби Даули. Между жизнью и смертью " - читать интересную книгу автора

- Кайне дисциплин!* - кричал он. - Русски никс карош...**
_______________
* <Дисциплины нет!>
** <Русские нехорошие>.

Потом он отошел в сторону и, приняв свою обычную позу, подозвал к
себе переводчика. Тот обратился к нам:
- Есть ли среди вас лейтенанты, полковники и другие чины? Военное
командование Германии приказывает содержать их отдельно, в лучших
условиях...
Офицер ждал ответа. Но никто не вышел из строя.
- Значит, вы все солдаты? - эсэсовец раздраженно дернул головой.
...Нет, наши командиры не захотели отделяться от своих солдат. Мы
были людьми одной страны и в фашистском лагере крепко держались друг
друга.
Зачем понадобилось гестаповцам отделять командиров от рядовых бойцов?
Вероятно, это облегчило бы им выявление коммунистов, ведь среди командиров
хоть один из десяти да должен быть коммунистом.
Мне вспомнилась пословица моего народа. У нас говорят: <Овцу, которая
от стада отделится, волк зарежет, а лошадь, которая от табуна отобьется,
медведь задерет>. Мы не отделились и не отбились друг от друга. А что
будет дальше - увидим.

28  а в г у с т а  1941  г о д а
До войны я ни разу не слыхал про <баланду>. А сегодня у нас в лагере
только о ней и говорят. В бывшей тюремной кухне установили котел.
<Первоклассные> повара уже кипятят там воду. Из окон кухни клубится пар.
Только и слышно:
- Нынче для пленных готовят баланду.
- А что это такое баланда? - спросил я у соседа. Тот оказался
знатоком по этой части.
- Баланда - это такой суп, - сказал он. - Замешивают в кипятке
немного крупы, немножечко масла, немножко соли и немножко муки. Сварится -
вот и ешь баланду.
Но немецкая баланда оказалась совсем не такой. В нее была запущена
одна только немолотая гречиха, да и та осталась недоваренной. Ни соли, ни
муки, ни масла в ней не было.
Получая баланду, я сказал соседу:
- Это не такая, как ты говорил. Может, они варить не умеют?..
- А баланда, - усмехнулся он, - бывает трех сортов. Та, что я
говорил, - первого сорта, а эта немецкая - третьего.

29  а в г у с т а  1941  г о д а
Нынче опять устроили обыск. Но проходил он уже по-иному. Нас всех
загнали в угол двора. Поставили стол, стулья. Открылись ворота, и в лагерь
вошла группа офицеров. Среди них был и эсэсовец с тростью. Мы узнаем его
сразу, издали. Он уже получил прозвище. Его окрестили <рвотным порошком>.
Слово <порошок> потом отпало, а кличка <рвотный> со временем стала общей
для всех немецких офицеров.
Офицеры расселись вокруг стола. К ним по одному стали подводить