"Наби Даули. Между жизнью и смертью " - читать интересную книгу автора

Все молча отошли от него прочь, как от прокаженного. Поляков озирался
по сторонам, но так и не встретил ни одного сочувственного взгляда.
Под вечер нас выстроили снова. Во двор въехал грузовик, крытый
брезентом. Он был нагружен картошкой.
Двое немецких солдат начали отсчитывать каждому по три полусырых
картофелины.
Полякова уже знал почти весь лагерь. Он подошел к машине и, сняв
пилотку, протянул ее немцу. В нее упали три картофелины.
- Ты бумагу свою покажи, бумагу, - закричали ему, - тебе же колбасы,
калачей положено...
- Проси водки побольше, нам тоже дашь отведать!
Поляков молчал, то краснея, то бледнея. Он не поднимал глаз, а нам
казалось, что он вот-вот должен провалиться сквозь землю.
Мы принялись было за генеральский <гостинец>, но прежде чем есть эту
картошку, надо было хорошенько вымыть и доварить ее.
Поляков сидел, не прикасаясь к еде. Поочередно вынимая картофелины из
пилотки, он долго разглядывал их, потом вдруг вскочил с места. Швырнув
немецкое угощение на землю, он начал топтать его ногами. Не проронив ни
звука, он давил картофелины каблуками, ожесточенно плевал на них. Мы
оторопело наблюдали за всем этим. Наконец Поляков в отчаянии опустился на
землю, схватился за ворот гимнастерки и с треском разорвал ее донизу. Из
груди его вырвались рыдания.
Закрыв лицо руками, он вытянулся ничком и замер. Только время от
времени по всему его телу пробегала судорога.
В тот день весь лагерь только и говорил про Полякова. А наутро мы
увидели его труп, почерневший, холодный. Поляков удавился. Кто-то уже
успел закрыть лицо покойника пилоткой. Под пилотку была подсунута немецкая
прокламация. Бумагу трепало при каждом дуновении ветра, и казалось, что
это вздрагивает еще неотошедшая душа Полякова.


МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ

Прошла неделя. Пленные начали пухнуть от голода. Многие уже с трудом
поднимались с места.
На седьмой день в лагерь въехали одна за другой две грузовые машины.
Немецкие солдаты поспешно откинули брезентовый полог.
Кузова были набиты белым хлебом. Эта неожиданность мигом подняла всех
на ноги.
- Хлеб привезли, хлеб! - уже кричал кто-то. - Вот зря Поляков
удавился, получил бы сегодня свой долгожданный паек...
- Смотри-ка, - протянул другой, - в самом деле, хлеб...
Нас строем пропустили мимо машин. Немцы, пересмеиваясь, раздавали
каждому по целой буханке. Но люди, получившие хлеб, почему-то морщились и,
разочарованно разглядывая его, качали головой. Я вместе со всеми подошел к
машине и тоже получил буханку. Взяв ее в руки, я сразу понял, в чем дело.
Хлеб был зеленым от плесени. Не успел я отломить кусок, как меня затошнило
от едкой горечи. Местами в буханке темнели черные пятна.
Видимо, этот хлеб залежался где-то или, скорее всего, его завалило в
каком-нибудь складе во время бомбежки. Теперь его нашли и вот раздают нам.